Дума приняла к рассмотрению закон об общественном контроле над детьми-сиротами, который сделает отдельных общественников монополистами в сфере распоряжения детьми, оставшимися без попечения родителей 12 марта 2012 г. Совет Госдумы рассмотрел проект закона № 3138-6 ФЗ «Об общественном контроле за обеспечением прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». Для осуществления контроля за деятельностью учреждений, в которых находятся дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, закон предполагает создание института общественных наблюдателей, формирование Общественных наблюдательных комиссий (ОНК). Закон гласит, что члены ОНК и иные предусмотренные законом лица получат право доступа в указанные учреждения без специального разрешения и предварительного уведомления администраций (1.19), право доступа к информации, содержащей личную, семейную и медицинскую тайну детей и лиц, находящихся там, /i> и право её копирования (5.19), право обращаться в прокуратуру и органы исполнительной власти при непредоставлении информации; право на беседу без свидетелей с детьми и лицами, находящимися в организациях (3.19), а также право на деятельность по их устройству в организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей; деятельность по поиску иных форм устройства детей (а.б.1.2.6), по содействию сотрудничеству общественных и иных негосударственных организаций, других юридических, а также физических лиц с администрациями организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (4.8), по решению иных задач (5). Попробуем приблизить птичий язык юридических терминов к житейскому смыслу. Итак, для присмотра за сиротами в России создаётся ведомство. Планируется, что будет оно общественным (вероятно, таким, как Общественная палата РФ и Уполномоченный по правам ребёнка при Президенте), что состоять будет из общественников, делегированных на это ответственное дело своими организациями, которые должны будут нести бремя материальных расходов на их труд (что сразу весьма сужает круг претендентов до конкретного списка). Состоять ведомство будет из Федеральной и региональных комиссий, а также из привлечённых экспертов и доверенных специалистов. Членом ОНК может быть любое лицо старше 23 лет без судимости. ОНК не будет являться юридическим лицом, и, следовательно, не будет нести ответственности за свои действия. Формироваться ОНК будут Общественными палатами по федерально-региональному принципу, т.е. выстраивая вертикаль. Вертикаль очередной власти. Члены ОНК получат неограниченные полномочия и непрописанные обязанности, они смогут копировать личные документы не только детей, но и «иных лиц, находящихся в детских домах» (даже представить трудно, как это может быть), но главное то, что они получат ничем и никем неограниченный доступ. Доступ к детям, которые ничьи. До недавних пор детей, у которых нет родителей, брало под свою опеку и защиту государство, и достаточно долго это происходило более или менее успешно. С включением в арсенал наших государственных стратегий пресловутого принципа экономической целесообразности быть ничьим для ребёнка стало чрезвычайно опасно. Отечественные и зарубежные «друзья детей» из сострадания к их несчастной судьбе стараются устроить этих детишек в семьи. Заграницу. Госпожа Фратти, например, вывезла в Италию 1260 российских детей, правда, следы их потом отчего-то затерялись. Но она же хотела «как лучше»? Вот и теперь, чтобы вышло, «как лучше», отдельно взятые общественники хотят принять закон о своём праве присматривать за детишками. А чтобы никто не помешал, изобретают целую схему – попробуй, пробейся, потом через частокол инструкций. Бой «сиротпрому» В России последних лет русский язык реформируют все, кому не лень. Наивно было бы думать, что это просто хаотичный процесс – с помощью изменения понятий меняют нашу жизнь; к тому же, за слова очень удобно прятаться. Борис Альтшуллер, физик, исполнительный директор Московской Хельсинской группы, член редакционного совета альманаха «Вопросы ювенальной юстиции», президент региональной общественной организации содействия защите прав детей «Право ребенка», любит новые слова. Это он запустил в обиход словечко «сиротпром» - мол, бедных детишек сиротят все, кому не лень. Собственноручно созданный ореол радетеля за сироток позволяет провозглашать непопулярные у народа идеи, такие, как, например, схема добровольно-принудительного контроля над семьёй под названием «социальный патронат». Как и подобает учёному, он очень въедлив и терпелив: годами может продвигать идеи и выжидать результат – вот патронат двигает уже больше десяти лет. Сколько трудов положено: и связи наладил, и площадку выбрал – московский детский дом №19 во главе с М.Терновской, а при нём – целый штат патронатных родителей, с радостью ожидающих изъятых из семей детишек. С введением социального патроната, увы, сорвалось: в апреле 2011 г. общественность отбила закон. Побушевав, детозащитник затих и предпринял новый ход: патронат перекочевал в закон «О социальном обслуживании населения», ожидающий своего скорого часа на сайте Минздравсоцразвития. Контроль как средство и цель Также долго и терпеливо, более десяти лет, лоббируется Альтшуллером закон об общественном контроле: сколько писем написано, сколько примеров (Пермь, Красноярск) приведено, сколько пламенных речей сказано – мол, долой «сиротпром», даёшь «обществконтроль». Всё продумано, поддержка найдена – А.Головань, экс-уполномоченный по правам ребёнка при Президенте, также член редколлегии альманаха «Вопросы ювенальной юстиции»; тот самый, который однажды, выступая во французском посольстве, откровенно заявил, что если России предстоит выбирать между библейскими заповедями и её «международными обязательствами», то предпочтение, разумеется, следует отдать «обязательствам». Сколько воды уже утекло, а они вдвоём снова, как прежде, выныривают с любимым детищем: а вот и мы. Главная суть их реформы в том, что плохо, когда в детский дом лезут все, кому не лень – нужно, чтобы попадать туда могли только специально подготовленные общественники, которые будут «выстраивать контакт администрации с общественными и иными негосударственными организациями, другими юридическими, а также физическими лицами». Ведь главное – остановить этот сиротпром, «семейно обустроить» ребёнка. Именно так – «Семейное обустройство детей, оставшихся без попечения родителей», и назывался круглый стол в Общественной палате РФ в апреле 2011 г., на котором автор по неведению задала ведущему заседание Б.Альтшуллеру простой вопрос: «Вы говорите о необходимости обязательного сертифицирования российских приёмных родителей – а предусмотрено ли вашим проектом сертифицирование родителей при международном усыновлении?», и была шокирована той бурей чувств, которую вызвали у него эти слова: он вдруг стал что-то кричать (аудиозапись имеется), отключил микрофон спрашивавшего, вскочил с места, побежал по залу. Когда потом автор пыталась понять, что же вызвало такую неадекватную реакцию, и расспросить знакомых, один из собеседников хмыкнул: «Ну что вы, не знаете, что ли, кто стоял у истоков международного усыновления у нас в стране?». Автор не знает. 27 февраля 2012 г. в Общественной палате снова прошёл круглый стол – на этот раз уже по самому закону об общественном контроле за учреждениями для детей-сирот. Собравшиеся, как никогда дружно, возражали и недоумевали – понятийный аппарат отсутствует, закон «сырой», затратный, непонятный, нецелесообразный: зачем нужна структура, которая будет подменять опеку. Но ответы инициаторов принятия закона подводили собравшихся к их видению ситуации: опеку нужно будет убирать, ведь она – источник «сиротпрома», а на её место помещать общественность. При этом А.Головань жёстко заявил, что от возражений ничего не изменится – в Администрации Президента им достигнута договорённость, и закон будет принят независимо ни от чего. Немного цинично, но зато откровенно. И объяснимо: легко ли взирать на экран телевизора, где три раза в день (а то и больше) вещает нынешний главный детский омбудсмен-преемник, взлетевший в своей славе и величии до самых небес?! Конечно, такого успеха уже не повторить, но вот сделать дубль на другой, пока ещё свободной, территории попытаться можно. Последний вопрос Нужно ли бояться коррупции в ситуации, которую откроет новый закон? По поступившей из авторитетного источника достоверной информации, в одном из регионов (а может, и ни в одном?) схема продажи ребёнка заграницу в выглядит в самом общем виде так: судьбой ребёнка, ставшего ничьим, непосредственно занимаются два человека – специалист по Федеральному банку данных и специалист по опеке. Ребёнка «выставляют на продажу» на официальном публичном сайте, через подставных «родителей» оформляют три обязательных отказа от российского усыновления, затем через теневую зарубежную организацию оформляют визит в Россию «иностранной семьи», которой сразу же оформляют усыновление, и ребёнка увозят. По пути госпожи Фратти. Наверное, те общественники, которые по новому закону получат право знакомиться с медицинской документацией и личными делами, копировать их и заниматься «семейным обустройством» воспитанников, постоянно или временно находящихся в сиротских учреждениях, так ни за что не поступят. Только вот спешка, с которой проталкивается закон, что-то уж очень сильно беспокоит. И правильно ли это, когда конституционные функции государства по охране семьи и детства передаются общественным структурам? Кто реально станет потом отвечать за детей и станет ли их кто-то защищать? В законе об этом – ничего… P.S. Закон № 3138-6 ФЗ «Об общественном контроле за обеспечением прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» готовится Комитетом по делам семьи, женщин и детей к принятию – первое чтение намечено на 16 марта 2012 г. Каждый гражданин имеет право высказать своё мнение о нём, направив срочную телеграмму в Государственную Думу, в Правительство страны и к Президенту. Пока ещё есть время. Людмила Рябиченко, руководитель Межрегионального общественного движения Семья, любовь, Отечество», член Президиума ЦС движения «Народный собор»

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках