Писатель Владимир Крупин о Православной Церкви, литературе и наступлении пошлости - Вы не думаете, что наметившийся раскол, поляризация общества вокруг отношения к церкви, к Православию может повредить нашей стране? - Малое стадо Христово всегда будет гонимо. Не исключаю, что всех нас, ныне живущих православных, ещё будут гнать из домов, убивать. Надо доказывать свою верность Христу. А как без поляризации, противостояния. Это началось у Голгофы. Это благотворная поляризация. Я уверен: не деньги побеждают, а любовь к отечеству. Я помню триумф нашего футболиста Яшина в 60-е годы в Англии. Когда английская королева пригласила его на приём, ему надеть было нечего. Костюма приличного не нашлось. Наши футболисты получали, как инженер на заводе, но при этом побеждали, гремели на весь мир. Потому что играли из любви к Родине. Теперь у наших звёзд футбольных по сто костюмов, но их уже королевы не приглашают. - Демонстрация «первыми лицами» нашей страны своей православности, на ваш взгляд, вредит или помогает Русской Православной Церкви? - Вопрос, конечно, не так прост, как кажется. Надо глядеть на дела. Помните евангельское выражение: вера без дел мертва. Они говорят, что они православные, а мы не видим этого. Если они православные, то зачем затащили Россию в ВТО, надели хомут на страну? Китай 17 лет готовился, чтобы войти туда полноправным участником, а нас волокут, как сырьевую базу. И зачем они создают полицию, которая присягает на верность правительству? Милиция-то присягала народу. Деревни, сёла, посёлки называют поселениями. Это такой военный термин, сегодня ты тут пожил, завтра – там. Таких примеров много. Нет ощущения духа православности власти. - Насколько обоснована критика в отношении Русской Православной Церкви, которая раздаётся не только со стороны либералов, но и со стороны части самих православных? - Все мы живые люди, грешные. Может где-то дьякон выпил не вовремя, и архиерей что-то не то сказал. Бывает. Да, мы должны жить так, чтобы быть недоступными для критики. От нас только и ждут, что кто-то где-то оступится, чтобы обвинить всю церковь в лицемерии. Нападки на церковь были во все времена, и будут даже нарастать. И это должно восприниматься нами, как норма. Я вот приезжаю в Прибалтику, вижу, что православная вера там покрепче. Потому что живут наши единоверцы во враждебном окружении. Мы здесь не так сильно обостряем своё православное чувство. А порох всегда надо держать сухим. - Есть ли сегодня среди священнослужителей люди, способные повторить подвиг патриарха Гермогена? - Я уверен, что есть. Не дай Бог, конечно, но если страна окажется, как это было в Смутное время, на грани небытия, появятся и новые мученики за веру и Отечество. Вот в 19 веке уже было охлаждение народа к православной вере. Уже и в самих православных учебных заведениях были заметны шатания, о чём с горечью и болью писал митрополит Филарет, и в армии причащались только раз в год, и постов многие не соблюдали. Несомненно, за охлаждение к вере нас Господь наказал революцией. Но когда уже многие считали, что с Россией и верой её покончено, вдруг оказалось, что тысячи и тысячи людей готовы идти на смерть за веру. И вырос величайший сонм великомученников! Не было такого никогда в истории. На одном только полигоне в Бутово были расстреляны тысячи священников и свыше 300 человек из них причислены к лику новомученников. Такого места нет нигде в мире! Оказалось, что, несмотря на всё охлаждение к Православию, мы от Христа не отошли. И сегодня нас Господь может наказать. Но мне кажется, что после страданий, из которых наш народ только что выкарабкался, всё-таки гроза подождёт, а, может, мы и за ум возьмёмся. Поэтому я спокоен за Россию и унывать не собираюсь. Была у нас лихая частушка в юности: «Запевай не унывай, не унывать родилися!» Что нам унывать? Мы в лучшей стране мира живём, у нас величайший язык. Наш православный ум помогает нам во всём разобраться и остаться самими собой. Огромное счастье быть русским. Говорю это с любовью и к другим народам. - Какова роль писателя в обществе в ситуации, когда серьёзную художественную литературу читают всё меньше? - Роль писателя такая же, как и всегда была – духовного окормителя. Но, конечно, быть писателем сегодня сложнее, чем прежде. И тиражи книг крохотные, и читать многие разучились. Но унывать не надо. Если уменьшилось число читателей, это не значит, что качество их уменьшилось. Пусть у меня было тысяча человек читателей, осталось сто. Я не имею права этих людей подводить и писать «левой лапой». Нельзя расслабляться. Сила любви к России определяет искренность писателя и даёт силы читателю. Если бы мы русские писатели упали духом и стали бы врать, работать «под золотого тельца», хватать премии, мы бы погибли. А мы славу Богу живы, люди нам остались верны. Наша миссия прежняя – быть верными народу. Казалось бы, гигантские тиражи, которыми издают всякую пошлость, всё должны были затмить. А произведения Валентина Распутина, Василия Белова, Виктора Лихоносова, Евгения Носова, Виктора Потанина всё равно не умирают, перепечатываются, находят новых читателей. И современные писатели – Юрий Сегень, Светлана Сырнева, Михаил Попов, Лидия Сычёва, Вера Галактионова ведь тоже держатся, их читают. Поэтому я спокоен за русскую литературу – она сопротивляется нашествию пошлости. Она меньше по тиражам, но когда писатель не врёт, ему доверяют, его книги остаются надолго. А если какой-нибудь русскоязычный плетёт всякий вздор, суют ему премии, на выставки на Запад посылают. Этому не надо завидовать, пожать только плечами – ничего от этого не останется. Крупин Владимир Николаевич родился 7 сентября 1941 года в посёлке Кильмезь Кировской области. После окончания школы работал в районной газете, был грузчиком, слесарем, а после армии поступил в педагогический институт (МОПИ им. Н. К. Крупской) на факультет русского языка и литературы. Работал редактором в издательстве «Современник», был парторгом издательства (уволен после выхода в свет повести Георгия Владимова «Три минуты молчания», 1977). В 1990-1992 годах главный редактор журнала «Москва». Первый же сборник рассказов «Зерна» (1974) принес ему известность. Большую известность получила повесть «Живая вода» (1980), переведенная на многие языки. Лауреат Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия (2011) По материалам СП

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках