Реформа образования
Мария Соловьева

Реформа образования

Министерство образования и науки отобрало неэффективные ВУЗы и будет их реорганизовывать. Эта новость взбудоражила общество: последние реформаторские усилия Минобрнауки встречают слишком много возражений как у экспертов, так и у граждан.

Вернемся к истокам. Реформа образования назрела давно, осуществляется тоже давно, но происходит это, как обычно в чрезмерно забюрократизированной системе, закрыто – для обсуждения не предоставляется ни сама реформа, ни предполагаемые результаты. Тем не менее, в СМИ периодически просачиваются какие-то слухи, сплетни, обрывки новостей, которые создают у населения состояние, похожее на истерику, а у собственно объектов реформирования – панику.

Если рассуждать с позиции экономической целесообразности, то образование – есть часть процесса воспроизводства трудовых ресурсов. Иначе говоря, образование нужно людям для того, чтобы работать. Все прочие моменты вроде развития личности, выгодного замужества есть исключительно бонусы. Если мы смотрим на образование именно с точки зрения экономики труда, то и оценивать его необходимо с этой же точки зрения.

Здесь необходимо небольшое отступление. Образование в СССР, как и все прочие сферы жизни, контролировалось государством и осуществлялось согласно необходимости, т.е. по плановой экономике. Сейчас принято шарахаться от термина «плановая экономика», но само по себе планирование экономических процессов не плохо, плохо чрезмерное планирование и негибкость системы, неспособность реагировать на изменившиеся обстоятельства. Впрочем, речь не об этом.

В плановой советской экономике существовала 100% занятость, она была во многом избыточна и непродуктивна, но эту занятость необходимо было обеспечивать, так были расставлены акценты. Соответствующим образом под эти акценты подстраивалась образовательная система. ВУЗов существовало столько, сколько это было необходимо для экономики, или немного больше, потому как часть населения в процессе жизнедеятельности выбывала по разным причинам (рождение детей, производственные травмы, смерть, болезнь, переквалификация).

Эта стабильность и предсказуемость образовала довольно интересное явление: высококонкурентную среду среди абитуриентов. Образование, будучи бесплатным и труднодостижимым, было доступно только самым лучшим, посредственности отсекались на подступах.

Конечно, были исключения вроде детей элиты и прочих ответственных работников, у которых был блат, солдат и других льготных категорий, но основная масса штурмовала ВУЗы совершенно искренне и от души. Даже такая неэффективная система образования, как в СССР, выдавала в итоге прекрасных специалистов.

С потерей плановой экономики и воцарением хаоса, именуемого у нас почему-то реформами Ельцина, система образования быстро пошла ко дну. Значительное число педагогов уезжало в другие страны, пусть на меньшую, чем у коллег, зарплату: в России ее не платили вовсе, или же размер ее был столь ничтожен, что заработок в торговой палатке за несколько дней существенно превышал всю сумму. Лишившись самых перспективных кадров на значительную часть, педагогический состав был разбавлен людьми, во многом неспособными продвинуться по лестнице жизни: система образования стала прибежищем неудачников. Разумеется, это не относится ко всем педагогам, но большинство учителей, что в школе, что в средних и высших заведениях отчетливо понимали, что в меняющихся условиях жизни работа на поприще воспитания и обучения находится где-то в самом низу социальной лестницы. Такие же болезни настигли другие бюджетные сферы: армию и медицину. Единицы-энтузиасты не могли спасти образование. Они его и не спасли.

Следующей страницей в этой скорбной повести стала возможность создания частных образовательных учреждений. Некоторое количество энтузиастов перекочевало в эту область, однако скоро они столкнулись с печальной необходимостью бороться за деньги родителей: выгнать нерадивого ученика оказалось невозможно.

Знаменитые ВУЗы открыли платные отделения, куда хлынула толпа желающих получить хороший диплом за деньги. То, что речь идет именно о дипломах, стало понятно довольно быстро – педагогов заставляли ставить зачеты и отметки студентами, которых они в глаза не видели. Фактически, их покупали, тогда слово «коррупция» было не так популярно. Спустя какое-то время рынок труда отреагировал на эти новшества: работодатели стали значительно больше внимания уделять опыту работы, чем диплому.

В обществе созрел внутренний парадокс. С одной стороны, без хорошего диплома хорошую работу не найдешь. С другой стороны, хороший диплом не гарантирует возможности трудоустройства. Во многом этот парадокс порождает и питает значительную часть молодежного протестного движения: недовольных, кто поступал и учился на бюджетном, а потом стал заложником новой структуры рынка труда.

Мало того, стремительные изменения в структуре экономики породили еще один феномен: работать по профессии сегодня стало немодно. Конкурентоспособным качеством стала способность к переквалификации. Таким образом, ценность диплома еще упала. Однако при этом ценность диплома и хорошего образования по инерции еще довольно высока и является социальным маркером. Только теперь это зачастую маркирует покупательскую способность семьи студента.

Образовательная система среагировала на рынок труда и еще более снизила нагрузку, все чаще и все больше погружаясь в коррупцию. Не так давно мы все были свидетелями скандалов при приеме абитуриентов.

Что касается структуры образования, то она тоже формировалась хаотично: сотни тысяч никому ненужных экономистов и юристов работают кем получится. Экономическое образование вообще довольно забавная штука, поскольку предприятий, на которых были бы востребованы именно экономисты, не так-то много. При этом сильно пострадала техническая часть образования, не говоря уж о квалифицированных рабочих. Именно этот перекос сделал диплом относительно необязательной величиной: профильное образование важно в очень немногих отраслях.
Таким образом, на сегодняшний день можно сказать следующее. Высшее образование не нужно работодателю в том виде, в котором оно существует, по значительному числу профилей.

Сам образовательный процесс во многом деградировал. Экономической целесообразности система образования не соответствует. Необходимость реформирования отрасли образования очевидно.

Далее начинается самая тонкая часть – как именно реформировать? Решив не плодить лишних сущностей и облегчить российским студентам эмиграцию, образование старательно кромсается под узкие лекала Болонской системы. Вопли педагогов и экспертов о неудобности этой системы во внимание не принимаются. Корявость системы тоже значения не имеет.

В итоге – ЕГЭ, ежегодно «радующий» нас всевозможными идиотизмами вроде поголовной сдачи на 100 баллов русский язык юными жителями некоторых республик, не умеющих свое имя написать без ошибок. В итоге – какая-то невразумительная оценка эффективности ВУЗов, непонятно по каким критериям.

Как оценить эффективность театрального ВУЗа? По количеству его выпускников, работающих по профессии? Разве говорит это о качестве образования, учитывая новые требования к работнику в плане профессиональной адаптивности? А также свободу занятости?

Да, ВУЗы и высшее образование неэффективны, а до советского уровня подавляющему большинству ВУЗов далеко, не говоря об уровне царской России. Но чем мотивированы реформаторы? Самим реформированием? Отчетностью? Выгодными схемами, как в Минобороны? Есть сомнения, что реформаторы мотивированы встраиванием системы образования в структуру рынка труда, согласно потребностям последнего, а в итоге – потребностям экономики, культуры, обороноспособности…

Читая реляции Минобрнауки, кажется, что образование у нас в стране люди получают просто от полноты души, а не для дальнейшего трудоустройства. В связи с чем возникает закономерный вопрос: зачем государству оплачивать массовое увлечение населения таким странным хобби? Если же все-таки государство оплачивает образование, то хотелось бы понимать, для чего. Будет ли государство, наконец, выполнять свою роль регулятора рынка труда, или нет?

Пока Минобрнауки реформирует какое-то сферическое образование в вакууме – ни о чем и ни для чего, просто само по себе. Скорее всего, реформа именно такой и получится – чрезвычайно успешной на бумаге и абсолютно провальной в жизни.