Александр Хинштейн озвучил прелюбопытные цифры расходов на реформу полиции. Оказывается, только на переименование было затрачено более 1 млрд рублей бюджетных денег.

Если кто-то спросит, для чего проводилось переименование, о котором большинство граждан России не мечтало, не просило, и вообще осталось в недоумении, то ответа не будет. Хотя он есть. Переименование – это ребрендинг. Для чего он нужен? Для того чтобы вдохнуть в старый, дискредитированный бренд, новую жизнь. То бишь, если тот же предмет назвать новым словом, от этого как бы изменятся качества самого предмета. Магическое сознание, скажете вы? Да, но, учитывая секуляризацию общества, оно сейчас парадоксальным образом очень распространено: раньше против магии боролась церковь, теперь с магией не борется никто, см. российское телевидение.

После волшебного заклинания возникло некоторое оживление и ожидание верхов, что суть примерно так же быстро поменяется, как потратились деньги на оное переименование. Однако этого не произошло. Со сменой министра Нургалиева на министра Колокольцева дело несколько пошло на лад, но есть сомнения, что это успех именно переименования, а не административный. А в таком разе, какой смысл был переименовывать? Помимо осваивания пресловутого бюджета, конечно. Видимо, тот же, что содержался в тотальном перелицовывании московских тротуаров плиткой. То бишь, для сугубой красоты.

Опять же, президент Медведев, который и был крестным отцом полиции, что-то такое говорил о необходимости зачитывать права задержанному и прочих голливудских штучках. Это, в целом, неплохо – США уже потратили на раскрутку образа полицейского немало денег (а потом собрали их же обратно, путем мирового проката). Однако не решает основной вопрос: кто граждан будет защищать?

Ведь само общество осталось тем же, сама система осталась такой же. Система, в которую, попав однажды, выбраться предельно сложно: процент оправдательных приговоров в уголовном процессе критично низок, и дело вовсе не в превосходной работе следователей. И вряд ли прокуроры, среди которых есть персонажи вроде Игнатенко, тут же исправились, устыдились и прекратили «крышевать» подпольные казино и прочие бордели.

Да, участились случаи увольнения полицейских за промахи, вроде попадания в ДТП. Но, положа руку на сердце, разве ДТП определяет качество работы сыщика? Или все-таки его способность раскрывать преступления и всячески защищать мирных граждан от наплыва криминала?

Стоит ли напоминать соотечественникам, что сейчас мы значительно меньше сталкиваемся с криминальным элементом, чем в 1992 году, когда мальчики мечтали стать бандитами, а девочки –  валютными проститутками? Да, нельзя сказать, что не крадут сумки. Но давно ли вы слышали рассказы о вырванных с ушами золотых сережках? Может, стоит отметить, наряду с этими завываниями о продажной милиции, что именно милиция обеспечила неуклонный рост безопасности в обществе? Несмотря на повальную, огульную критику, низкую зарплату и отчаянные просьбы населения взять денег, чтобы решить ту или иную проблему?

Конечно, милиция имела массу проблем, потому что служить в нее шли не инопланетяне, а свои, такие простые россияне. И решать эти проблемы стоило бы, не устраивая панических атак вокруг каждого неприглядного случая милицейского произвола, а постепенно избавляясь от неустойчивых людей, неустойчивых отношений. Постепенно: потому как огульные увольнения приводят к назначениям на посты людей неопытных и более всего стремящихся завоевать симпатии начальства. А значит, плодящих начальственный бред, вместо того, чтобы отсекать его от подчиненных, не мешая им работать «на земле».

Но кому-то показалось, что переименовать – проще, быстрее. И, добавим, выгоднее. Ведь цифра в миллиард с лишком – слишком кругленькая, чтобы вокруг нее не плясали несколько дровосеков с отточенными пилами.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках