Не так давно военными экспертами армии США в практику военного планирования введено новое понятие о «гибридных угрозах» (hybrid threats) и взаимоувязанное с ним понятие «гибридная война» – как форма военных действий с вовлечением в конфликт разнородных по составу, средствам, уровню и характеру подготовки силам. Понятие «гибридной войны» во многом возвращает американское военное искусство к концепции «тотальной», всеобъемлющей войны, «войны на уничтожение», характерной для завершающего этапа Первой мировой войны, и определяющей весь характер Второй мировой войны. В качестве наиболее вероятных противников, способных реализовать «гибридные» угрозы, называются КНР, Россия, Иран и КНДР. Согласно утверждениям американских экспертов, одновременное и комбинированное применение разнородных средств позволит противнику достигнуть асимметричного превосходства. Эффективность реализации гибридных угроз состоит в том, что на текущем этапе развития военного искусства армия США готовится к нейтрализации угроз только одного вида: либо военное строительство ведется с целью противодействовать регулярным формированиям противника (в этом случае проводятся войсковые операции с применением всех видов вооружения и военной техники), либо с целью противодействия партизанскому движению (в этом случае проводятся так называемые «невоенные операции» - «operations other then war»). Сегодняшнее стратегическое планирование не позволяет одновременно вырабатывать решения на противодействие угрозам, имеющим комплексный («гибридный») характер. В качестве успешного применения на практике такого подхода экспертами приводятся успешные действия Хезболлы против регулярной армии обороны Израиля летом 2006 года. Именно противодействие «гибридным» угрозам предполагается положить в основу очередной модернизации концепции объединенных сил («Joint Forses»). Также предполагается, что это понятие будет положено в основу очередного «Четырёхлетнего обзора» министерства обороны США (QDR) – документа, определяющего основные направления военного строительства. По мнению американских экспертов, традиционное деление современных конфликтов по характеру противоборствующих сторон на конвенциональные (противодействие регулярной армии противника) и контрпартизанские (борьба с повстанческими, партизанскими и прочими нерегулярными воинскими формированиями), не позволяет в полной мере адекватно оценивать реальность происходящего. В реальной ситуации армии США приходилось бороться с противником, применявшим в борьбе все доступные ему средства – от регулярных воинских формирований, до диверсионных отрядов и широкого партизанского движения. Основная проблема, встающая перед военными аналитиками Пентагона в случае принятия концепции «гибридных угроз» состоит в том, чтобы организовать процесс эффективного планирования распределения ресурсов: какую их часть выделить для противодействия конвенциональным угрозам, а какую – ассиметричным? Понятие о «гибридной» угрозе должно стать объединяющим для групп, отстаивающих и обосновывающих отличные варианты строительства вооруженных сил США, позволяя снизить накал страстей в Пентагоне по основным принципам военного строительства. Столь резкий разворот в сознании военных экспертов Пентагона может свидетельствовать о том, что в своих оценках развития военно-политической обстановки они исходят из дальнейшей эскалации напряженности в мире и необходимости в связи с этим готовить вооруженные силы США не к отдельным точечным акциям и региональным конфликтам, как это было ранее, а к широкомасштабным (во времени и пространстве) действиям, в которые будет вовлечено значительное число как государств, так и негосударственных игроков со всеми доступными им арсеналами ведения войны (включая как физические, химические, биологические, так и информационные средства поражения), с разной культурой войны и разными целями. Кроме того, это может свидетельствовать о некоторой переоценке угроз, исходящих от регулярных армий и нерегулярных воинских формирований и террористических организаций. Если прежде на первое место ставились угрозы, связанные с партизанской войной и терроризмом, а межгосударственный конфликт считался наименее вероятным, то теперь вероятность такого конфликта будет существенно повышена. В целом, такое поведение военных экспертов Пентагона совпадает с существующими оценками дальнейшего развития военно-политической обстановки в мире, согласно которым, воздействие глобального финансово-экономического кризиса повлечет за собой и эскалацию целого ряда конфликтов, а также зарождение новых. Кроме того, стремление США удержать мировое лидерство, также будет способствовать росту напряженности, особенно в межгосударственных отношениях, а рост социальной напряженности в мире приведет к существенному росту угроз, связанных с активизацией действий партизанских и террористических групп и движений. Одновременно на эти процессы накладываются и финансовые ограничения на модернизацию и развитие вооруженных сил США, также связанные с кризисом. Все перечисленные факторы и послужили основой пересмотра взглядов военных экспертов Пентагона на будущее вооруженного конфликта.