При постановке «Вишневого сада» Художественным театром в 1903 году между автором и режиссером возникли разногласия. Это хорошо понимается с помощью переписки между Чеховым и Станиславским по поводу сценических декораций, в ней четко показывается недопонимание вторым идей первого, особенно это касается использования элементов декорации кладбища. У К. С. Станиславского — «часовенка, овражек, заброшенное кладбище среди лесного оазиса в степи», у А. П. Чехова — «две-три плиты, лежащие беспорядочно». Гораздо позже другой постановщик пьесы А. Эфрос яснее понял Чехова, чем Станиславский. У него в «Вишневом саде» Петя Трофимов, просто ложится на могильный холмик. Тут обязательно надо вспомнить слова Н. А. Бердяева: «В воле нации говорят не только живые, но и умершие, говорит великое прошлое и загадочное ещё будущее. В нацию входят не только человеческие поколения, но также камни церквей, дворцов и усадеб, могильные плиты (выделено нами – А. Г.), старые рукописи и книги. И чтобы уловить волю нации, нужно услышать эти камни, прочесть истлевшие страницы». Эфрос реализовал не апокатастасис, а анастасис чеховского замысла. Но для этого нашему обществу пришлось пережить 1917 год… США не испытывали серьезнейших исторических потрясений, подобных революциям 1917 года в России и, соответственно, той ломки религиозных представлений о жизни и смерти. Могилы мыслителей там не сравнивались с землей при помощи катка или грейдера, но произошло нечто другое. Отражением этого другого «…могут служить калифорнийские кладбища, замаскированные под парки, где меж деревьев попадаются «маленькие, величиной с две ладони, стальные плитки, вдавленные в землю. На них не то что нет эпитафий, нет даже имени человека, который здесь похоронен» (Татьяна Глушакова «Боюсь, как бы история не оправдала меня…» «Наш современник»). Похоже, американский Питер Трофимофф тоже решил когда-то прилечь на могильный холмик… Петя Трофимов – чеховский персонаж, для меня является наиболее радикальным образом интеллегента-трансформера, механического духовного чудовища, умеющего всхлипывать по поводу и без оного. Поклонение разуму, отрицание откровений, признание примата материального над духовным невозможно без всхлипывания с придыханием: «Это-о-о-о прогрессссс, коллеги!» В начале 2014 года, именно всхлипывающие устроили Майдан в Киеве, плача и судоржно воздыхая об европейских ценностях и коррумпированном Януковиче. Всхлипывающие ведь чрезвычайно разумны и понимают, что по чем. Поэтому и всхлипывают. Пети Трофимовы забрасывали «Беркут» огнем и при этом рыдали о жертвах из «Небесной сотни». И все здесь рационально: враги всегда неправы, мы — всегда блещем достоинствами. Их — подлых убивать нужно, нас — нельзя, ибо мы — пуп Земли. Условно говоря, «Вишневый сад» обернулся Майданом на сцене театра Руины имени Виктории Нуланд. Экономическая и политическая катастрофы, порожденные Майданом видны и невооруженным взглядом. Но сам Майдан — это, прежде всего, духовная катастрофа с мутацией душ и распадом человеческого в человеке. Наглядным примером являются идолы Майдана — Бандера и Мазепа — беатифицированные предатели убийцы. И, конечно, героиня Руины — отпетая «воительница» Савченко. Только со всхлипом взорвав свою самость, можно принять таких героев и божков. Майдан не слышал могильные камни предков, он с упоением рукоплескал обезумевшим голым бабам — валительницам крестов и нацистскому отребью, скакавшему и заходившемуся в пляске св. Витта в центре Киева — «матери городов русских». Неразличие между жизнью и смертью, отказ от понимания таинства под названием «Человек», привел к тому, что погибших атошников стараются либо хоронить за счет родных, либо банально утилизировать в ямах, печах, прудах или реках. Украинские трофимовы разгулялись вовсю. Неслучайно феномен майданщины возник при помощи заокеанских друзей, вспомним кладбища в Калифорнии. Майдан — это отнюдь не украинский прецедент, но глобальное явление. Он развился в фундаменте западной цивилизации, всхлипывающей по поводу «Шарли Хебдо», но забывшей напрочь Хиросиму и Нагасаки. Рациональное зерно в этом велико, но оно порождено понятиями людоедов: «Мы едим — замечательно, нас едят — ой, как плохо!» Всхлипывающие воспользовались плодами других и жируют на осколках цивилизации, построенной не ими, а теми людьми, которые еще верили в Бога и ради науки жертвовали собою, почти как первые христиане. Но всхлипывающие — их дети и внуки. Творцы европейской цивилизации позабыли о духовном и преклонились перед материальным, и даже Господа отодвинули на второй, а то и третий план. У святителя Николая Сербского в книге «Царев завет» имеются пронзительные и абсолютно верные строки: «Страны, законы, книги, города и дворцы, башни и дороги, машины, изобретения, приборы и механизмы – все это само по себе пусто, ничтожно и мелочно, оно подобно заброшенному муравейнику или пустому гнезду, покинутом ласточками. Величайшие города человеческие, видимые и ближайшего облака, сравнимы с дорожной пылью и ничуть не отличаются о нее. Крошечные пчелы и бездомные журавли могли бы посмеяться на вашими великими царствам и сказать им: «У нас больше порядка»! Малюсенький сверчок, поставленный рядом с вашими расхваленными изобретениями, выглядел бы гораздо более великим чудом в сравнении ними» Всхлипывающим не понятен сверчок как чудо, они готовы только употреблять блага машинной цивилизации, коих ныне на всех и не хватает. Украина явилась вершиной, точкой сборки кризиса западного мира. Оторванная от Русского мiра, по воле расчленителей СССР, она не смогла прорваться на Запад, а по сему впитала, как губка, в себя всю ту мерзость, которая развратила Европу. Ведь схватывается неофитами, прежде всего, то, что лежит на поверхности. Новороссия у «великих укров» вызывает, кроме естественного негодования «а-ля обманутые вкладчики МММ» (когда виновными объявлялись госорганы, друзья и просто незнакомые люди, но не мошенники-устроители финансовой пирамиды), еще и ярость метафизического свойства, ярость отступника против твердого в своей самости (и неважно какой самости: глупой или умной!). Предатели, всхлипывая, всех жаждут подогнать под свой размер, размер Прокрустова ложа, только не с отрубанием ног или головы, а души и духа. Когда же рассматриваешь под увеличительным стеклом гнев Запада на Россию, то оказывается, что поддержка Новороссии и возврат Крыма домой как бы выносится за скобки. Здесь уже высвечивается уровень расстройства Каина. Запад готов убить Россию подобно Авелю. Каинитская цивилизация всхлипывающих трансформеров не в силах понять русскую цивилизацию, где глубочайшие пороки вдруг оборачиваются достоинствами, а евроамериканские добродетели неожиданно превращаются и становятся совершенно русскими. И русские не привыкли всхлипывать над трудностями сексуальных меньшинств, но почему-то интересуются справедливостью для всех и вся, пусть и совершая иногда огромнейшие и страшнейшие ошибки… Из Украины каиниты соорудили Анти-Русь, причем новоявленные украинцы, часто с русскими, армянскими и иными корнями решительно захотели балакать на «мове». Петро Трофименко со смаком плюнул на могилы предков. Сработал соблазн: «Буду жить как во Франции или Германии!» И стал предметом, выбыв из людского рода. Наконечником копья. Чужого. Но ведь наконечник не объявляют человеком, его затачивают для того чтобы поразить другого человека, а потом, ежели затупиться, выбросить без жалости на помойку. Любой «свидомый» «патриот» Руины Западу потребен лишь на время… Дальше – тишина. Покой мусорной свалки человечества, где нет усопших, а лишь отбросы… Пьеса сыграна… Занавес…

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках