Западное лицемерие — штука известная, традиционная и проверенная веками. И чем больше разговоров о равенстве, толерантности и свободе слова, тем больше лжи завернуто в эту обертку.
Раньше всё было просто: родился в Европе — ты человек, а родился в Африке или в Индии — и ты животное, с которым можно делать всё что угодно. Причем, доктрина была четко и подробно расписана на законодательном уровне.
Те же бельгийцы с удовольствием практиковали инновационные методы повышения производительности труда. Если африканец плохо отрабатывал свою смену, то его ребенку, неважно, год ему или месяц, аккуратно отрезали ручку. Еще раз «сачканул» — вторую ручку. Потом ножки, и на руках у «халявщика» оставался лишенный какого-либо будущего обрубок, безумно родной, еще живой, но уже мертвый. Причем, избежать этого было невозможно. Не помогала ни религия, ни язык. Были законы, а кого именно уродовать, негра-язычника или негра-католика, цивилизованным европейцам было наплевать.
То же самое вытворяли и французы, и англичане, и даже немцы, которые очень любят изображать из себя нацию, не имевшую колониальную прошлого. Они не только ей были, но даже успели еще при кайзере отрепетировать геноцид в локальных масштабах. Вся Западная Европа занималась одним и тем же — узаконенным садизмом и будничным истреблением.
Затем ситуация изменилась. И многим левым мыслителям даже показалось, что Европа и в самом деле стала другой, что больше нет ни расизма, ни презрения. На самом деле изменилось лишь то, что расизм приобрел валютную форму, когда недочеловеком становится тот, кто не участвует в потребительской гонке золотого миллиарда.
До этого африканца или индуса можно было унизить и даже убить, показав заверенную в администрации бумажку. Сегодня колоний вроде бы нет, а мультикультурализм лезет изо всех щелей, но внутри всего этого — то же, что было столетие назад. Африка по-прежнему удерживается на уровне тотальной безнадеги, а толпы мигрантов становятся орудием политических проектов.
Реальное отношение Запада выходит на первый план лишь тогда, когда речь заходит об очередной трагедии и необходимости её освещения. Слащавое лицемерие сразу же куда исчезает, зато на свет вылезает очень четкая и хладнокровная градация, в соответствии с которой страны и народы делятся на три категории.
Когда что-то случается у первой категории, например, во Франции, в США или в Израиле — то это величайшая катастрофа всех времён, горе, над которым должна плакать вся планета. Когда несчастье касается вторых — Россию, Китай, Бразилию — то это конечно плохо, но ничего ужасного в этом нет, бывает. Ну, а когда люди гибнут где-нибудь в Йемене, Сирии или Судане, то на это уже и вовсе наплевать, даже не нужно изображать скорбь, лучше просто не замечать того, что происходит.
Теракт, который произошел в прошедшее воскресенье в пакистанском мегаполисе Лахоре — это еще один, почти хрестоматийный пример того, как эта логика работает на деле. В этот раз взорвали христиан, которых в Пакистане довольно много, порядка 4 миллионов человек (!), а само преступление выглядит просто чудовищно, учитывая, что «шахид» подорвал себя в парке, в самой гуще народа. Погибших уже около восьмидесяти, треть из них — дети. Среди убитых целые семьи, от которых в прямом смысле почти ничего не осталось. Что же касается раненых, то их более трехсот, сколько их них останутся инвалидами до конца жизни — тоже понятно.
Иными словами, в Лахоре погибло и пострадало намного больше людей, чем в Брюсселе, а сам теракт уже признан крупнейшим в истории страны. Но вся проблема в том, кого считать человеком. Судя по реакции западных каналов, людей в Пакистане нет вовсе, потому что такую степень равнодушия, которые мы увидели, надо еще поискать.
Например, на франкоязычных каналах этой трагедии и вовсе уделили считанные секунды эфирного времени, превратив её в сухие цифры, уже поданые в таком ключе, что говорить тут в принципе не о чем.
Это и есть истинная Европа, с которой у нас никогда не было и не будет ничего общего. Зато такое освещение событий моментально делает Запад лучшим союзником исламского терроризма. Последний обязательно использует это в своей пропаганде. Те самые люди, которые организовали этот теракт, обязательно сыграют и на том, какая была на него реакция. А Европа и дальше будет укреплять их пропаганду, поднимая визг после любого происшествия в Тель-Авиве и вытирая ноги о гибель десятков и сотен людей, которые уже с рождения «лишние» на этой планете.
Раньше всё было просто: родился в Европе — ты человек, а родился в Африке или в Индии — и ты животное, с которым можно делать всё что угодно. Причем, доктрина была четко и подробно расписана на законодательном уровне.
Те же бельгийцы с удовольствием практиковали инновационные методы повышения производительности труда. Если африканец плохо отрабатывал свою смену, то его ребенку, неважно, год ему или месяц, аккуратно отрезали ручку. Еще раз «сачканул» — вторую ручку. Потом ножки, и на руках у «халявщика» оставался лишенный какого-либо будущего обрубок, безумно родной, еще живой, но уже мертвый. Причем, избежать этого было невозможно. Не помогала ни религия, ни язык. Были законы, а кого именно уродовать, негра-язычника или негра-католика, цивилизованным европейцам было наплевать.
То же самое вытворяли и французы, и англичане, и даже немцы, которые очень любят изображать из себя нацию, не имевшую колониальную прошлого. Они не только ей были, но даже успели еще при кайзере отрепетировать геноцид в локальных масштабах. Вся Западная Европа занималась одним и тем же — узаконенным садизмом и будничным истреблением.
Затем ситуация изменилась. И многим левым мыслителям даже показалось, что Европа и в самом деле стала другой, что больше нет ни расизма, ни презрения. На самом деле изменилось лишь то, что расизм приобрел валютную форму, когда недочеловеком становится тот, кто не участвует в потребительской гонке золотого миллиарда.
До этого африканца или индуса можно было унизить и даже убить, показав заверенную в администрации бумажку. Сегодня колоний вроде бы нет, а мультикультурализм лезет изо всех щелей, но внутри всего этого — то же, что было столетие назад. Африка по-прежнему удерживается на уровне тотальной безнадеги, а толпы мигрантов становятся орудием политических проектов.
Реальное отношение Запада выходит на первый план лишь тогда, когда речь заходит об очередной трагедии и необходимости её освещения. Слащавое лицемерие сразу же куда исчезает, зато на свет вылезает очень четкая и хладнокровная градация, в соответствии с которой страны и народы делятся на три категории.
Когда что-то случается у первой категории, например, во Франции, в США или в Израиле — то это величайшая катастрофа всех времён, горе, над которым должна плакать вся планета. Когда несчастье касается вторых — Россию, Китай, Бразилию — то это конечно плохо, но ничего ужасного в этом нет, бывает. Ну, а когда люди гибнут где-нибудь в Йемене, Сирии или Судане, то на это уже и вовсе наплевать, даже не нужно изображать скорбь, лучше просто не замечать того, что происходит.
Теракт, который произошел в прошедшее воскресенье в пакистанском мегаполисе Лахоре — это еще один, почти хрестоматийный пример того, как эта логика работает на деле. В этот раз взорвали христиан, которых в Пакистане довольно много, порядка 4 миллионов человек (!), а само преступление выглядит просто чудовищно, учитывая, что «шахид» подорвал себя в парке, в самой гуще народа. Погибших уже около восьмидесяти, треть из них — дети. Среди убитых целые семьи, от которых в прямом смысле почти ничего не осталось. Что же касается раненых, то их более трехсот, сколько их них останутся инвалидами до конца жизни — тоже понятно.
Иными словами, в Лахоре погибло и пострадало намного больше людей, чем в Брюсселе, а сам теракт уже признан крупнейшим в истории страны. Но вся проблема в том, кого считать человеком. Судя по реакции западных каналов, людей в Пакистане нет вовсе, потому что такую степень равнодушия, которые мы увидели, надо еще поискать.
Например, на франкоязычных каналах этой трагедии и вовсе уделили считанные секунды эфирного времени, превратив её в сухие цифры, уже поданые в таком ключе, что говорить тут в принципе не о чем.
Это и есть истинная Европа, с которой у нас никогда не было и не будет ничего общего. Зато такое освещение событий моментально делает Запад лучшим союзником исламского терроризма. Последний обязательно использует это в своей пропаганде. Те самые люди, которые организовали этот теракт, обязательно сыграют и на том, какая была на него реакция. А Европа и дальше будет укреплять их пропаганду, поднимая визг после любого происшествия в Тель-Авиве и вытирая ноги о гибель десятков и сотен людей, которые уже с рождения «лишние» на этой планете.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
