Окончание. Начало — здесь.
Как происходит культурный и цивилизационный выбор между смертью и жизнью, мы наблюдаем прямо сейчас, в режиме реального времени, глядя с изумлением и искренним недоумением на современный Запад. Постхристианский западный мир пожирает сам себя, растерзывая в клочья великую когда-то цивилизацию, уничтожая собственные фундаментальные ценности, на которых эта цивилизация была выстроена, превращая свою культуру в культ смерти. Запад возвращается в эпоху варварства — но не того витального, пышущего здоровьем и жизнью языческого варварства, которое похоронило западную Римскую империю, а варварства, которое словно заразилось от издыхающего Рима его смертельной болезнью пресыщенности бытием.
Стремительно погружаясь в мультикультурализм языческой Римской империи, западный мир роет себе могилу.
Этот процесс медленной — хотя по историческим меркам все происходит с ужасающей быстротой — смерти классического Запада был запущен в 1960-х гг. Именно тогда в западную христианскую цивилизацию начали искусственно, почти насильственно внедрять культуру смерти — антикультуру, контркультуру. Точкой отсчета стала «революция культуры», она же — сексуальная, феминистская, постмодернистская и психоделическая революция.
А всего десяток лет спустя, в 1970-х гг., И. Р. Шафаревич, завершая свой трактат о социализме, задался вопросом относительно его, социализма, уроков: «…достаточно ли ЭТОГО опыта? Достаточно ли его для всего мира и особенно для Запада? Да достаточно ли его для России? Сможем ли мы понять его смысл? Или человечеству предстоит пережить его в несравненно большем масштабе?»
Вот это уточнение — «особенно для Запада» — примечательно.
Случайно ли, что инфицирование западной культуры вирусом, включившим механизм ее самоуничтожения, произошло именно в тот момент, когда советская система, размороженная хрущевской оттепелью, начала гнить (ибо без «поддерживающего» насилия, массовых репрессий она не могла существовать)? Очевидно, князь мира сего, управляющий многими процессами на земле, подстраховался.
Западный либерализм был заражен марксистским революционным радикализмом, так называемым культурным марксизмом, который решил до поры оставить в покое экономический «базис» и сосредоточиться на разрушении «надстройки» — либерально-буржуазной культуры, имевшей в основе своей христианские ценности.
«Новые марксисты рассчитывали добиться своего, не прибегая к насилию, через десятилетия кропотливого труда. Победа станет возможной, лишь когда в душе западного человека не останется и малой толики христианства» (П. Бьюкенен, «Смерть Запада»). В теплохладном западном мире социализм — замаскированный сатанизм — не нашел для себя в начале XX века нужного градуса религиозного горения. В отличие от России христианские формы, во многом выхолощенные, оказались там важнее горения души и живой веры. Поэтому на Западе, чтобы пробить дорогу социализму, понадобился предварительный этап — уничтожение христианских культурных форм.
Орудиями «захвата культуры» и ее ликвидации стали агрессивный феминизм, пропаганда половых извращений, мультикультурализм с его языческой мировоззренческой подкладкой и потоками мигрантов, политкорректность, убивающая не только христианство, но и все традиционные ценности, «терпимость», нетерпимая исключительно к правоконсервативным идеям и идеалам.
Этот культурный терроризм призван опустошить души западных обывателей, освободить их от остатков «идеи Бога», чтобы затем влить в освобожденные сосуды религию сатанизма.
Неважно, кто запустил и поначалу контролировал процесс перманентной мировой революции культуры, точнее войны с культурой, пока он не стал самовоспроизводящимся, — были ли это леваки-неомарксисты, как утверждает П. Бьюкенен, или масонская закулиса, «мировое правительство». Вероятно, усилия были объединены: неомарксисты выдавали теорию контркультуры, закулиса применяла «административный ресурс» для внедрения теорий в жизнь.
Происходящее ныне на Западе, хотя и именуется у нас привычно либерализмом, в действительности отношения к нему не имеет. Под воздействием вируса контркультуры либерализм мутировал в нечто, со временем все больше напоминающее советский идеологический тоталитаризм.
То, во что левацкий культурный терроризм превратил либеральную систему ценностей, и было после крушения СССР импортировано в Россию. Здесь «это» прошлось убийственным смерчем опохабливания всего и вся. Однако не иссякшее русское богоискательство, в том числе обмирщенное, в конце концов дало ему отпор. «Либерализм» (другое его название, более подходящее — «неотроцкизм») в России не прижился. Но и возвращение социализма в Россию вряд ли состоится, ибо Господь не наказывает дважды один народ одним и тем же способом. Хотя уже предпринимаются попытки реанимировать большевистскую экзальтацию в России, и усилия эти оплачиваются извне, они окажутся провальными.
В перспективе Россия, вероятно, станет зрительным залом, откуда можно будет с удобством наблюдать столкновение на мировой арене двух левацких глобалистских проектов — условно говоря, «западного» и «восточного».
Человечество не может жить без религии. Отвергая и запрещая традиционные верования, социализм сам становится культом. Энергия людской тяги к религиозности, к служению сверхценности, к абсолюту, лежащему вне человеческой морали и разума, направляется им в новое и единое русло — служение князю мира сего. Либерализм, даже мутировавший в «либеральный тоталитаризм», такого потенциала не имеет. Он не запрещает, наоборот, стимулирует умножение верований. Энергия религиозности человеческой массы распыляется по многим руслам, вплоть до мельчайших. Поэтому в будущем «либерализм» на планете обречен — его подомнет под себя социализм.
В нынешнем своем постхристианском обличье «либерализм», в сущности, также есть служение сатане — хотя и не столь массовидное и не обязательное, как в социализме. И сам по себе он не менее самоубийствен для человечества, чем красный проект — настолько, что может стать завершающим этапом жизни западной цивилизации, «смертью Запада». Господство холодной и пустой, «политкорректной» и терпимой ко всякой дряни левацкой контркультуры означает вырождение и вымирание населения, т. к. в первую очередь она бьет по семейным ценностям. Население элементарно не желает воспроизводить себя.
Однако инстинкт самосохранения, заложеный в человека Творцом, может сработать перед лицом иной угрозы для западного мира — исходящей от мусульманской миграции. И сработать неожиданным образом.
Возвращение к христианской традиции на стерилизованном в культурном смысле Западе будет уже невозможно, вот тогда-то «либерализм» и окажется сметен радикальным социализмом. Запад увидит в социализме спасение от своей духовной пустоты и от гибели под ногами «новых варваров» из третьего мира. Ему понадобится новая религия, заряжающая народы силой, и социализм даст ее. Разумеется, это «спасение» будет всего лишь временной иллюзией, создаваемой религиозной энергетикой социализма.
Переход от либерального индивидуализма к социалистическому коллективизму совершится по тем же рельсам контркультуры. Давно доведенная до абсурда политкорректность провозгласит свою «последнюю правду»: личностные различия между людьми есть признак нетолерантности и фашизма — как было объявлено фашизмом акцентирование различий между нациями, расами, культурами, полами. Любое неравенство, читай различие, будет подлежать уничтожению: люди не должны отличаться друг от друга ни по достатку, ни по владению частной собственностью, ни по обремененности семьей, ни по одежде, ни по уровню образования, ни по интересам и т. п.
Переход к социалистической уравниловке произойдет безболезненно и даже незаметно для населения. Тогда же будет сделан последний шаг к всеобщей, единой и обязательной для всех религии — прикровенному (а может быть, и явному) поклонению сатане, поскольку никакие остаточные христианские представления уже не будут мешать этому.
Вероятно, схожие процессы внедрения контркультуры, а затем социализма будут запущены в исламском мире и в странах Азии.
Для втискивания будущего глобализированного общества в социалистический формат будет и иная причина. Социализм позволяет жестко контролировать и жестко, по минимуму, распределять ресурсы. Мировое социалистическое сверхгосударство даст возможность сузить круг избранных, которых это ограничение доступа к ресурсам не коснется, с «золотого миллиарда» до «платинового миллиона» (который оставит себе и право владения частной собственностью в виде ТНК и пр.). Либеральная же демократия лишена этого механизма тотального распределения сверху, поскольку ее принцип манипулирования массами основывается на бесконечном и бесконтрольном потреблении ресурсов оными массами (что конечно, не означает высокого материального уровня жизни, т. к. бесконечное потребление обеспечивается для масс за счет дешевых суррогатов и симулякров). Иными словами, из двух способов управления «человеческим стадом» — тотальный социалистический «недокорм» и тотальный либеральный «перекорм» — пастухи из мировой закулисы прагматично выберут первый.
Так что ко временам Апокалипсиса человечество, вполне вероятно, подойдет, размахивая красными флажками навстречу вождю, который займет место Христа. И только Россия будет смотреть на все это с колокольни своего былого опыта впадения в социализм. Ее второе и последнее грехопадение, можно надеяться, совершится в последнюю очередь.
Поговорка «демократия в аду, а на небе Царство» верна лишь наполовину. В аду нет демократии, взяться ей там неоткуда. Ад тоталитарен. Таким и будет ад на земле перед Вторым пришествием Христа.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
