Прошло полтора месяца с тех пор, как на портале «Православие.ру» началось открытое обсуждение проблемы «екатеринбургских останков». Срок небольшой, но, на мой взгляд, проявилось многое. Вниманию читателя предлагается, скажем так, размышление православного мирянина на данную тему, с невеселым подведением предварительных итогов, невеселыми наблюдениями и такими же предчувствиями, но и с верой в Церковь и надеждой на нее.

Тупик с узнаваемыми чертами

Несмотря на то, что материалы новой комиссии еще не опубликованы, следующие моменты можно считать явственно обозначенными.

1. В противоречии с неоднократными и акцентировнаными, можно даже сказать, педалированными заявлениями о необходимости исторического обоснования принимаемой версии, лишь «Записка Юровского» как была в 1990-х годах, так остается и теперь единственным историческим обоснованием все той же версии «Поросенкового Лога», так ее назовем.

2. Вопрос о квалифицированной исторической экспертизе «Записки Юровского» как не ставился в 1990-е годы (хоть и были тогда неоднократные попытки заявить о ее необходимости ), так даже и не ставился новой комиссией.

3. При очевидном акценте на естественно-научные исследования, очевидна их тенденциозность — априорное желание получить понятно какой результат, что до оскомины родственно исследованиям 1990-х годов.

Полтора года новая комиссия и новое следствие держали в секрете свою деятельность, а секрет, как недавно выяснилось, заключался в том, что отстранение В.Н. Соловьева от руководства следствием было лишь популистской акцией, и следователь-криминалист остается тем же, как и раньше, востребованным авторитетом. Полтора года новая комиссия в вопросе о «екатеринбургских останках» занималась лишь тем, что по-тихому шила, выражаясь фигурально, новое вербальное платье (оно прозвучит в свое время) для того же голого короля. Ибо версия «Поросенкового Лога» есть не что иное как голый король в виду очевидной лживости «Записки Юровского».

Замалчивание того, что неугодно, неприкрытая тенденциозность того, что «годится», значимость естественно-научных исследований, подаваемых как безупречные, нулевая историческая обоснованность, расчет на авторитет привлекаемых ученых — все эти узнаваемые черты дополняются новой чертой: расчетом на немалый авторитет владыки Тихона (Шевкунова). Сбылись мечты В.Н. Соловьева. Сколько раз и как горько он сетовал по поводу Церкви — а теперь она на его стороне! Но не во всей полноте.

Мне казалось очевидным, что имеет место «антиномичный» тупик, ввиду полного противоречия между положениями антропологических экспертиз и положениями исторического характера, доступными всякому разумному человеку. Но потом я понял, что тут и речи не может идти ни о какой равновесности, так что тупик, имеющий место — это просто все тот же тупик облеченной полномочиями кривды. Знакомо весьма.

Есть еще одна новая черта. Как бы в компенсацию полуторагодовой закрытости темы теперь имеет место по-настоящему открытое обсуждение. Но не стоит ли за этим простой политический прием: «Говорите, говорите, выпускайте свой пар. Он развеется, и мы сделаем так, как считаем нужным»?

На яхте под дождем

Раскол уже имеет место

Мне известны многие люди, для которых признание «екатеринбургских останков» царскими как было неприемлемым 20 или 5 лет, или 3 года назад, так остается неприемлемым и теперь. Очень часто я обнаруживаю полную солидарность с моими мыслями в этом вопросе. Да я просто скажу: любой нормальный православный человек, небезразличный к вопросу, при знакомстве с двумя-тремя обоснованными аргументами против признания останков царскими, с облегчением дает понять, что все встало для него на свои места и нет надобности верить в то, во что склоняют верить, а душа не лежит...

Сам я — первый «раскольник», не встретивший, надо сказать, ни одного возражения на приводимые мной аргументы, кроме негожих полемических приемов Степанова в его статье «Вопросы к вопросам». Для меня происходящее в этом плане — величайший позор Русской Церкви (даже до того, как, не дай Бог, останки будут признаны царскими архиерейским собором). Мне достаточно вспомнить стояние нашей Церкви в 1990-е годы, вспомнить достоинство, с которым держались и митр. Ювеналий как член Правительственной Комиссии, и Его Святейшество Патриарх Алексий II, чтобы испытать чувство этого позора.

Не могу оценить количество (или процент) наших церковных людей, настроенных против признания «екатеринбургских останков» царскими, но я встречался уже очень много раз с самым сердечным откликом в ответ на нашу с Ю.А. Григорьевым брошюру «Екатеринбургские останки: упрямые факты». Так что когда мне говорят «Напрасно Вы боитесь раскола, в нем окажутся лишь какие-нибудь маргиналы» (а, мол, разумные люди согласятся с основательными научными данными), я не принимаю этих слов, это неправда.

При отсутствии исторического обоснования, при несостоятельности, по сути, приведенных антропологических результатов (не говоря уж о том, сколь многое оставлено здесь «за кадром»), генетической экспертизе поверят лишь те, кто сильно захочет преодолеть недоверие к абсолютной непрозрачности — не столько самих экспертиз, сколько их организации. Или те, кому все равно, а верить ученым — привычно. Увы, таких людей много.

Календарь 1917

Два будущих козыря

Всем понятно, что главным будет волшебный плащ генетических экспертиз. Сведущие люди с восторгом уже рассказывают,что уровень их на порядок выше уровня прежних. Что учтено и то, и то, и что то-то и то-то совершенно точно доказано. Позволю напомнить читателям сочиненный мною «искусственный пример», опубликованный в моей статье, являвшейся ответом на доклад владыки Тихона (Шевкунова), сделанный им для конференции в Соллогубовке в марте этого года. Изложу покороче и в несколько измененном виде.

Представьте, что речь идет о наследстве, и некий, весьма недостойный, г-н Х. пытается доказать отцовство У. с помощью имеющегося у него генетического материала, относящегося к У. (у Х. есть доводы для суда в пользу достоверности этого материала). Генетическая экспертиза, проводившаяся в трех независимых лабораториях, дает полное подтверждение обсуждаемому факту отцовства. Г-н Х. располагает также «Запиской» своей матери (машинописный текст), в которой рассказывается о ее близости с г-ном У. При этом известно, что мать г-на Х. была женщиной просто бесчестной, а родственники г-на У. доказали, что «Записка» исполнена лжи, более того, они нашли исходный рукописный текст «Записки», написанный рукою... г-на Х. Наконец, неопровержимо доказано алиби У. — он долговременно отсутствовал в тот период, когда был зачат Х. И единственным аргументом в пользу г-на Х. остаются результаты трех независимых лабораторий. Неужели суд примет решение в пользу Х?

Вторым козырем будет комплекс аргументов против версии Николая Алексеевича Соколова. Здесь будет показана недостоверность, мол, тех или других материалов следствия Соколова — об этом нетрудно догадаться по опубликованным на «Православие.ру» вопросам к следствию. Соответствующие вопросы получат желаемые ответы.

Одним из главных аргументов будет доклад полковника А.А. Шереметевского, из которого будто бы будет следовать, что в 20-х числах июля 1918 года никаких следов сожжения тел расстрелянных на Ганиной Яме не было, а значит, и сожжения не было. Все эти аргументы будут, легко представить, исполнены все той же тенденциозности, очень напоминающей лживую дамочку с лицемерно-ясными глазами: «А я что? Я сама честность, сама порядочность!».

Великие княжны 1916

Осень 2015 г. – время разрушенных впоследствии надежд

Все началось с того, как весной, на круглом столе с прот. Всеволодом Чаплиным, Вадимом Винером и Сергеем Мироненко, С.В. Мироненко воскликнул: «Хотите эксгумацию — давайте проведем эксгумацию!». Поворот был весьма неожиданный, и я отлично помню, как один мой хороший знакомый, столь же искушенный, сколь и пессимистически настроенный, сказал: «Ну, раз так воскликнул, значит, к эксгумации у них все готово». Дожили до осени, Церковь и не думала соглашаться на захоронение останков, найденных в 2007 году, как останков царских детей. Вдруг хиротония архимандрита Тихона в епископа Егорьевского и очень скоро после этого его пресс-конференция, совместная с академиком В.В. Алексеевым, историком. Даже если бы не было известно, что В.В. Алексеев не согласился с решением Правительственной Комиссии, но оставил особое мнение в 1998 г., уже то, что он историк — было демонстрацией. Многие помнят, как владыка Тихон говорит перед телевизионной камерой: «Мы рассматриваем все версии, даже официальную».

Пройдет время, академик Алексеев станет заново объектом для забрасывания грязью, а ироническое «даже» превратится в сугубое «только».

Анастасия берет верную ноту

Просвещенный обскурантизм

Слово «обскурантизм» — латинского происхождения, от «obscurans» — «затемняющий». К сожалению, обскурантизм вполне встречается, это реальность церковной жизни: то в виде тех или иных суеверий, то в виде того или другого мечтания, когда фетишем становится какая-нибудь фигура, мало сказать недостойная. Затемняется — благодать Христова, так что всякий раз уместным становится Христово слово: «Свет, который в тебе, не есть ли тьма?» (Лк.11.35). Разновидность обскурантизма, которую можно назвать «просвещенной» — это неприятие света Христова людьми образованными, книжными, просвещенными наукой, культурой... Такая ситуация бывает трагичной. Но не о них сейчас речь. Я говорю о «просвещенном обскурантизме», проникающем в Церковь! и конкретно — о безразличии к несопоставимости двух мест под Екатеринбургом, находящихся недалеко друг от друга: Ганина Яма и Поросенков Лог. К Ганиной Яме этим летом пришел на Царский день крестный ход от Храма-на-Крови в количестве 60 тысяч человек, из которых одна 12-тысячная, пять человек свернули на Поросенков Лог.

Ну, хорошо, для упоминавшихся выше безрелигиозных культурных людей Ганина Яма — или звук пустой, или «коммерческое предприятие», как не раз твердили сторонники официальной версии. Но для церковного человека разве не очевидны благодать Ганиной Ямы и пустота Поросенкового Лога? Как могут для нас быть безразличными слова Патриарха Алексия II, сказанные им на этом святом месте в сентябре 2000 года? Снова и снова напомню их: «Все пространство Ганиной Ямы — это живой антиминс, потому что все здесь пронизано частицами святых мощей, уничтожавшихся огнем и серной кислотой».

Хорошо представляю, как станут — успокоительно и разумно — говорить о Ганиной Яме наши пастыри, признавшие «екатеринбургские останки» царскими: «Конечно, это место святое! Его освятили честные тела страстотерпцев, находившиеся здесь в течение многих часов. И никто не посягает на умаление святости этого места». А далее — слова о «царской могиле», о сложности вопроса и о тернистом пути обретения истины... И о том, в итоге, что Поросенков Лог — тоже святое место, в незаслуженном пренебрежении находящееся.

Кто же поверит этому?

Вы хотите святость доказать по науке? Вы хотите обязать к почитанию Поросенкового Лога? Неученый, поверь ученому! Он все знает, он доказал совершенно точно, что останки — царские, и, значит, ты, неученый, но разумный православный человек, должен отнестись к Поросенковому Логу иначе, чем относился в течение прошедших 26 лет... Безумие. И вы думаете, что никакого раскола не будет?

Просвещенные православные пастыри справедливо призывают к трезвости, отвержению суеверий, отвержению мечтаний, справедливо уважают науку, но в данном-то случае «свет науки» не есть ли тьма? И не есть ли тьма ваша безответственная готовность принимать на веру лишь те научные факты, которые говорят о желаемом (вопрос — кем?) наряду с готовностью замалчивать, игнорировать или голословно отрицать то, что «не годится»? Хороша правдивость духовных лиц!

Музей победы

Ход мысли

Неполезно мирскому человеку браться говорить о духовных лицах критически. Бог мне судья, только тут не осуждение, а лишь констатация.

Здесь хотел бы я поделиться рассказом об одном разговоре с одним священником, оставившем в итоге впечатление ужаса... И опять же, это всего лишь рассказ о том, что было. Разговор, один на один и весьма доверительный, шел о «екатеринбургских останках», при этом я находился в положении увещеваемого, а мои попытки приводить аргументы встречали у духовного лица однозначное неприятие. Оно и слышать ничего не хотело: «Как решит Церковь!» и весь разговор. «А Ганина Яма?» - «Ничего, Андрей, ничего страшного!». И вдруг, в порядке особой доверительности, услышал я следующее: «Важно ведь почитание ИХ САМИХ. А не того, что в гробах лежит. Да Вы не представляете, что порою, на самом-то деле, лежит в мощевиках. Гвозди какие-то». Я кивнул, как бы соглашаясь... Соображение показалось мне похожим на возражение против иконоборчества: важно поклонение не образу, а тому, что ЗА ним.

Но потом, непроизвольно возвращаясь к эпизоду, я понял, как много неприглядного открывается за сказанными, неосторожно доверительными словами. Раз священник так говорит, значит, он собирается признать останки царскими, сознательно соглашаясь с тем, во что сам ни на йоту не верит. Делая вид, что все в порядке, «наука доказала» и пр. Из моих прежних общений с этим священником, я точно знал, что он знает о лживости «Записки Юровского» и счел бы несерьезным отношение к ней как к историческому документу. Ровно с этим и было связано его нежелание слышать аргументы против признания останков царскими: возражать тому, что он знает (за всеми «заслонк ами») и сам, было бы трудно…

Из чего ж он тогда исходит? Понятно, из тривиальных конъюнктурных соображений: «как решит Церковь» = «как скажет начальство». «Да если бы, — думалось мне — если бы я жил в XIX веке и столкнулся бы с таким сочетанием многих достоинств и глубокой веры с лицемерием и готовностью к подобного рода «икономии», я не знаю, что со мной было бы, в революцию ушел бы». Слава Богу, живешь в Церкви не первый десяток лет, разочарование не первое, будет на пользу. Пусть тут много болезненного, зато все прямо, и не надо будет ходить конем.

Цесаревич 1913

А «дядя» - весьма сомнительный

То уже позор, что в вопросе, где Церковь может смотреть смостоятельно (и героически проявила эту самостоятельность в 1990-е годы: например, владыке Кириллу, будущему Патриарху, угрожали жизнью, не больше, не меньше), она дала втянуть себя в чьи-то игры, не имеющие к ней никакого, по сути, отношения — «работает на дядю», как говорится. А «дядя» весьма и весьма сомнительный. Об этом стоит задуматься, прочитав размышления Леонида Болотина в его статье-признании «Моя позиция по «екатеринбургским останкам» остается прежней».

Показателен феномен В.Н. Соловьева в качестве птицы-феникса. Если новая комиссия и новое следствие полагаются на этот авторитет (а в его компетентности нас уверяет не кто иной, как давний знакомый В.Н. Соловьева — Д.А.Степанов), то, значит, имеет место не только прямое наследование «традиций» двадцатилетней давности, но и «творческая» их переработка. И, конечно, послушание «дяде». Со стороны кого? Церкви?!

Государыня с сыном

Антипокаяние

Разделяю горечь владыки Викентия, с которой в недавнем его интервьюон говорит о множестве наших соотечественников, безразличных к Царской Семье. Но не разделяю его постановки вопроса: «Когда мы научимся любить и благодарить Царскую Семью, вопрос с останками решится сам собой». Попросту — не дождаться! Вскисает не сразу, и доброе семя не сразу взращивается. Увы, как много людей, даже среди православных, продолжающих осуждать Царя, чувствующих несомненное право на это и лишь «само собой разумеющимся» образом признающих в нем страстотерпца. О Царице и говорить не приходится, она по-прежнему во всем виновата, хотя «как мать ее можно понять». Но не понимают же, и «как мать» не понимают! и всего лишь делают оговорку, чтобы, сделав, броситься осуждать.

Речь тут вот о чем. Перед деятелями нашей Церкви — непочатый край, даже среди своих же братьев православных, кропотливой, внимательной и к теме, и к людям, благой просветительской работы, связанной с Царской Семьей. А вместо нее мы заняты преодолением чувства подавленности неправдой, костями, болотом и тем, как то или другое соврал феникс Соловьев! И это перед 100-летием мученической кончины Царской Семьи! А поскольку реальна опасность утверждения кощунственной скверны (на мой взгляд признание останков царскими не менее кощунственно, чем выпуск на экраны фильма «Матильда»), то и отрешиться – нет возможности. Но надежда есть.

Николай Второй улыбающийся

Николай Второй отвернувшийся

Николай Второй Император

На что надежда?

Покаяние — это просто признание правды, обращение к правде. И нормальный православный человек, конечно, правдив. Церковь — не КПСС (вспомните фотографию съезда партии во Дворце съездов: все места заполнены, и у всех — поднятые руки). Духовенство, я так выражусь, «в толще своей веры» — правдиво. Нормальному архиерею кривда (с которой он нередко имеет дело, просто как начальник) противна. А нормальных арихиереев, надеюсь, много. И не может того быть, чтоб Архиерейский собор признал «екатеринбургские останки» царскими, просто потому, что это неправда. Тут и вера в Церковь, и надежда на нее.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках