К 230-й годовщине взятия русскими войсками Очакова

В декабре нынешнего 2018 г. исполнится 230 лет одному из славных событий русской военной истории — победоносному штурму турецкой твердыни — крепости Очаков — войсками Екатеринославской армии Г.А. Потемкина. Очаковская крепость, окрестности которой в наши дни облюбованы непрошенными гостями из блока НАТО, на протяжении трех столетий являлась оплотом османского влияния в Северном Причерноморье, запирая свободный выход из Днепровско-Бугского лимана на морские просторы.

Как и сегодня в обустройстве этого узла коммуникаций принимали участие посланцы «европейских партнеров» России: фортификация Очакова к началу войны 1787-1791 гг. была значительно усилена под руководством группы советников и инженеров во главе с французским подданным Лаватти.

После разгрома Суворовым турецкого десанта у крепости Кинбурн 1 октября 1787 г. основные усилия русского командования были обращены на подготовку осады Очакова и на укрепление Херсонской эскадры Черноморского флота. Необходимой прелюдией для начала осады Очаковской крепости стали операции по вытеснению из Лимана группировки турецкого флота силами русских парусной и гребной флотилий, действовавших со стороны днепровских Херсона и Глубокой Пристани. Зимой А.В. Суворов оказал помощь черноморцам в доукомплектовании корабельных экипажей артиллеристами, передав 300 армейских канониров с офицерами из подчиненных ему сухопутных частей, оборонявших Кинбурнско-Херсонский район. Зная, что неприятель не откажется от активных действий на водах Днепровско-Бугского лимана прямо перед Кинбурнской косой, по приказанию Суворова на самой ее оконечности были возведены две береговые батареи. Между ними и крепостью Кинбурн заняли позиции легкий батальон Мариупольского и батальон Орловского полков, готовые отразить вероятный вражеский десант.

Весной 1788 года участники Кинбурнского сражения были переформированы — Орловский и Шлиссельбургский полки теперь насчитывали по 8 мушкетерских и 2 гренадерские роты. Всего в Орловском полку предполагалось иметь 2294 человека. В качестве пополнения поступило 10 капитанов, 6 поручиков. Получивший за Кинбурн премьер-майорское звание Самуил Мунцель оставался на секунд-майорской вакансии. Премьер-майором орловцев оставался Николай Смородин. Участники Кинбурнского сражения, удостоенные за него капитанских званий Онуфрий Андреевский, Леонтий Якубинский и Петр Арсеньев продолжали службу на вакансиях поручиков. Вне комплекта оказались поручик Степан Бродский и подпоручик Тимофей Подольский. Подполковником, то есть заместителем командира полка, оставался Федор Марков.

После открытия очередной кампании турецкий флот вновь стал беспокоить Кинбурн, что требовало пребывания Орловского полка на позициях, расположенных на косе. С апреля по июнь вражеские суда постоянно крейсировали вблизи побережья, заставляя Суворова держать войска в боевой готовности.

Решающие события начались в июне-июле 1788 г., когда гребная флотилия под началом состоявших на русской службе искателя приключений, выходца из Франции, принца К. Нассау-Зигена, американского корсара Поля Джонса и запорожского атамана Сидора Белого в ряде боев нанесла поражение очаковской эскадре турок. Помимо артиллеристов парусную эскадру и гребную флотилии черноморцев пополнили и некоторые офицеры (как правило, состоявшие при полках сверх комплекта), и сводный батальон гренадер из частей Екатеринославской армии.

В начале июня турецкий флот был отражен эскадрой русского адмирала Нассау-Зигена, после чего на косе под прикрытием пехотных батальонов было возведено несколько батарей, существенно усложнивших перемещения неприятельских кораблей в Лимане.

17-18 июня последовал полный разгром флота Хассан-паши, пытавшегося прорваться между русской гребной флотилией и батареями на Кинбурнской косе. Потерпев поражение в открытом бою с русскими кораблями, османский командующий Хасан-паша, не подозревавший о наличии новых артиллерийских позиций Суворова на кинбурнской косе, решил отвести свои силы из Лимана. В ночь на 18 июня они двинулись в узкий пролив, подставив себя под яростный огонь береговых батарей. В растерянности турецкие экипажи стали отдавать якоря, превращаясь тем самым в неподвижные мишени. За ночь и утро канониры отряда Суворова пустили ко дну и сожгли 7 неприятельских судов, насчитывающих до полутора тысяч человек при 150 орудиях. На рассеете деморализованные турки подверглись новой атаке русских галер, что стоило им еще 5 уничтоженных кораблей и 1 захваченного русскими абордажными командами фрегата.

Всего турки потеряли 15 судов, более 6 тысяч убитыми и 1800 пленными. В морском сражении в Лимане в июле 1788 г. поручик Орловского полка Степан Бродский (Бродской) проявил себя как командир экипажа дубель-шлюпки, поражавшей корабли и суда турок.

20 июня корабли очаковской эскадры неприятеля, не участвовавшие в бою, приблизились к Кинбурну, но быстро отошли назад, встреченные огнем всех русских батарей.

В июле 1788 г. Суворов получил распоряжение Потемкина выделить часть своих войск для участия в осаде Очакова в составе основных сил Екатеринославской армии. Блокада турецкой твердыни велась с июня, осаждающие испытывали потребность в подкреплениях. Суворову предназначалось возглавить левый фланг русских позиций, для чего он привел с собой Фанагорийский гренадерский полк и два гренадерских батальона. Один из них был составлен из гренадеров Шлиссельбургского и Орловского полков под командованием премьер-майора шлиссельбургецев Михаила Сукова.

Переправившись к 17 июля через Лиман, сводный батальон расположился лагерем рядом с бугскими егерями, имея при себе котлы и шанцевый инструмент. Всего в нем насчитывалось 631 человек, включая 4 капитанов, 4 поручиков, 8 подпоручиков, 40 унтер-офицеров, 544 рядовых, 20 нестроевых, 4 цирюльников, 6 музыкантов.

Гренадеры Екатеринославской армии накануне Очаковской операции были по замыслу Потемкина перевооружены и переучены со штыкового боя на ножевой — для штурмовых действий в условиях тесных укреплений или при абордажных схватках. Фузеи заменялись карабинами, а штыки ножами (кортиками). Гренадеры должны были быстро бегать, прицельно стрелять, хорошо плавать, действовать в рассыпном строю и уметь драться врукопашную на ножах.

В итоге должны были получиться уникальные подразделения, обученные и гренадерскому бою и егерской тактике. Видимо, по описанному методу обучался и сводный батальон М.Ф. Сукова — за время осады стал подполковником, сыгравший видную роль в поражении турок при Очакове.

28 июля состоялась вылазка турок, отраженная Фанагорийским полком и гренадерами батальона Фишера. После убытия получившего ранение Суворова для лечения в Кинбурн осада крепости приняла затяжной характер.

При взрыве склада боеприпасов 19 августа в Кинбурнской крепости, когда лишились жизни более 20-ти и пострадали 60 человек, включая находившегося здесь Суворова, достойно проявили себя капрал Орловского полка Василий Богословский и рядовой Федор Горшков. Первый быстро восстановил сброшенный взрывной волной русский флаг над крепостным бастионом; второй, будучи контужен, не покинул своего поста на батарее вблизи эпицентра взрыва. Орловцы были поощрены производством в сержанта и каптенармуса.

До октября продолжались жестокие бомбардировки Очакова, почти уничтожившие все ее внутренние постройки. 7 ноября возвращенные на российскую службу «верные запорожцы» захватили вражеские укрепления на острове Березань и спалили огромные провиантские склады у Гаджибея. После этого Потемкин решился на генеральный штурм, однако наступившие морозы и вьюги пресекли его намерения. К началу декабря русским огнем был разрушен прибрежный бастион турок, что открывало возможности для атаки.

Во время решающего штурма 6-го декабря гренадерский батальон М. Сукова находился в колонне бригадира Ивана Горича, наносившей основной удар, ввиду чего она почти полностью состояла из гренадеров — солдат гренадерского Фанагорийского полка и батальонов Фишера и Сукова. В сводном орловско-шлиссельбургском батальоне в штурме участвовало 450 бойцов. Их поддерживали 300 артиллеристов и несколько сотен стрелков, добровольцев из разных частей и бугских казаков. Для штурмующих имелся строгий приказ: при движении не стрелять, не делать остановок и действовать исключительно штыками. При всех 6 штурмовых колоннах находились специальные рабочие команды, оснащенные лестницами, петардами и шанцевым инструментом, а также переводчики. Для обеспечения внезапности перед началом штурма отказались от артиллерийской подготовки.

6 (17) декабря 1788 г. войска отслужили молебен и в 7 часов утра при 23-х градусном морозе двинулись на штурм. Атакованные по всему периметру укреплений, османы не смогли определить направление главного удара, но стойко оборонялись.

Спустя четверть часа войска оказались у крепостных стен, на которые для выигрыша времени стали взбираться, опираясь на втыкаемые в поверхность штыки, пренебрегая имевшимися штурмовыми лестницами. На пути атакующих осажденные подорвали два заранее заложенных фугасных заряда, но не смогли остановить победного порыва русских воинов.

Как отмечалось, русские гренадеры «в четверть часа уже имели твердую ногу на нижнем бастионе». Командир колонны, в которой находился сводный батальон орловцев и шлиссельбургцев, И.П. Горич одним из первых взошел на вал, но был сражен вражеской пулей, командование перешло к подполковнику Сытину. Несмотря на ожесточенное сопротивление, гренадеры ворвались в крепость через разрушенный бастион у берега Днепровского лимана. Возглавлявший действия 5 и 6 колонн генерал-поручик А.Н. СамойловА.Н. Самойлов направил для развития успеха два штурмовых отряда: один из них открыл ворота крепости изнутри для подразделений, захвативших внешние укрепления (ретрашемент), другой — преследовал отступавшего неприятеля. В результате турецкий отряд, оборонявший прибрежный бастион, был окружен и положен на месте.

Бой на крепостных стенах и в самом Очакове отличался большим ожесточением. Как отмечали современники: «Турки и не просили пощады, а русские, разогрѣвая застывшую отъ морозовъ кровь и вымещая свои долгія бѣдствія въ лагерѣ, забыли о приказѣ гуманности».

Большая часть гарнизона, кроме тех, кто сдался в самом начале сражения, была перебита холодным оружием — через час с четвертью Очаков во второй раз в своей истории пал перед русским оружием. Погибло более 8 тысяч неприятеля. Трофеями победителей стали 300 пушек, 180 знамен, 4000 пленных, огромные богатства и редкие драгоценности.

Осаждавшие потеряли около тысячи убитыми и столько же ранеными. В сводном батальоне М. Сукова ранения получили капитаны Николай Гринненталь и Григорий Поплевкин. За участие в приступе все русские офицеры были награждены золотыми крестами на Георгиевской ленте, а нижние чины – серебряными медалями.

В связи с тем, что после разгрома очаковской группировки турок военные действия сместились на Дунай, Орловский полк, прикрывавший Кинбурн, не принимал активного участия в дальнейших событиях. Однако, из рядов его командного состава на театр продолжавшейся войны регулярно откомандировывались офицеры, заслужившие отличие в новых боях с неприятелем.

В завершающий период второй екатерининской войны с Турцией в документах впервые упоминается имя еще одного достойного офицера Орловского пехотного полка — секунд-майора Иосифа Трубникова, будущего героя Швейцарского похода Суворова. В 1790 г. Трубников состоял при флотилии О. де Рибаса. Будучи капитаном, первый раз он заслужил отличие при взятии Хаджибея корпусом Гудовича и десантными силами де Рибаса 14 сентября 1789 г.

Скрытно расположившийся в Кривой балке штурмовой отряд из двух батальонов и двух полков черноморских казаков в 4 часа утра неожиданно атаковал Хаджибейский замок. Атаку поддержала огнем 16-ти орудий батарея, расположенная близ Куяльницкого лимана. Батальон полковника секунд-майора Воейкова стремительно занял пристань, предотвратив прибытие подкреплений с кораблей стоявшей неподалеку османской флотилии. Одновременно батальон полковника Хвостова под огнем неприятеля взобрался на крепостной вал. Именно здесь отважный капитан И. Трубников одним из первых ступил на крепостную стену, оттеснив от штурмовой лестницы самого командира штурмующих, адмирала О. де Рибаса. Опомнившиеся турки попытались отбить крепость натиском своей флотилии со стороны моря, но были отражены русской артиллерией.

В бою противник потерял около двухсот человек, 70 пленных, 12 захваченных пушек, 1 корабль потопленным и 1 взятым в качестве трофея. Закономерно, что с донесением об одержанной победе к командующему был отправлен проявивший доблесть при штурме Хаджибея капитан Орловского полка И. Трубников.

Спустя год, 20 октября 1790 г. русские гребные суда пошли на прорыв со стороны моря в Сулинское гирло Дуная. Получивший чин секунд-майора И. Трубников выполнял задачу, которая соответствовала уровню полкового командира — именно ему было поручено возглавить десант из 1100 бойцов Приморского гренадерского корпуса против вражеской батареи у селения Кишлау. Тот факт, что офицер среднего звена командовал армейским соединением, позволяет сделать вывод о наличии у него весомого боевого опыта, полученного, по всей видимости, в Кинбурнской оборонительной операции.

При высадке половина гребных баркасов оказались разбиты сильным волнением, поэтому десантироваться удалось только шестистам гренадерам. На поддержку выдвинулась основная часть отряда во главе с самим де Рибасом, что позволило отбить вражеские батареи. Несмотря на огневое противодействие турецких орудий и стоявших вблизи неприятельских судов, в течение следующих суток русский отряд захватил и батарею на южном берегу, после чего флотилия прорвалась на дунайский фарватер.

Спустя малое время Трубников был послан с десантным отрядом для взятия города Исакчи. Бой за него продолжался без малого 7 часов, после чего противник поспешно бежал, оставив русским несколько судов. Трубников после занятия внешних укреплений повел своих гренадер к воротам цитадели, водрузив над ее стенами российский флаг.

При штурме Измаила 11 (22) декабря 1790 г. Трубников также находился при флотилии де Рибаса, будучи представлен последним Суворову как достойный командир, отличившийся при 20-часовой перестрелке русских гребных судов с находящимся от них в 20-ти саженях Каменным бастионом крепости. В реляции об измаильском взятии Суворов особо отметил, что при вызванном вражеским попаданием взрыве корабля «Константин» Трубников лишился всего своего имущества. В разгар сражения офицер-орловец вновь возглавлял высадку второго десанта передней линии, над которым формально начальствовал генерал-аудитор-лейтенант Лошаков. Кроме Трубникова при штурме Измаила Суворовым был отмечен сержант Орловского полка Григорий Харитонов.

26 ноября 1792 г. за доблесть, проявленную при штурме крепости Исакчи, кавалером орденом св. Георгия 4-го класса стал премьер-майор Орловского полка Иосиф Трубников (1744-1799 гг.). Этой же датой, удостоверяется награждение полковника Орловского полка Михаила Яковлевича Гедеонова (1756-1802 гг.) также орденом св. Георгия 4-го класса.

При Измаиле проявили доблесть и еще двое воинов, чьи судьбы вскоре окажутся связаны с Орловским пехотным полком. Речь идет о Степане Александровиче Талызине (1765-1815 гг.), в чине подполковника Белорусского корпуса штурмовавшего турецкую твердыню. К измаильскому сражению он уже имел за плечами опыт русско-шведской войны, а также участие в боях за Бендеры в 1790 г. За отличие при Измаиле по представлению А.В. Суворова он был 25 марта 1791 года награжден орденом св. Георгия 4-й степени. В 1794 г. С.А. Талызин стал командиром Орловского пехотного полка.

При взятии Измаила проявил героизм и еще один офицер, в последующем имевший прямое отношение к Орловскому полку. Два ранения в сражении за крепость получил капитан Алексопольского полка Иван Иванович Палицын (1763-1814 гг.) — будущий участник наполеоновских войн, генерал-майор, с1806 г. по 1812 г. бывший шефом Орловского мушкетерского, а затем и его преемника — 41-го егерского полка. В войну 1812 г. он получит тяжелое ранение при Бородине. При Измаиле в 1790 г. И. Палицын также был ранен в левую руку и ногу, участвуя во взятии вражеской батареи и семи османских знамен.

Вторая екатерининская война с Турцией, одним из наиболее достойных участников которой стал Орловский пехотный полк первого формирования, принесла российскому воинству новые победы, продвинув рубежи Новороссии с днепровских и бугских берегов на берега Прута. Под сенью русских штыков началось освоение просторов Причерноморья, в скором времени ставшего жемчужиной Российской Империи.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках