Останки: Проблема в доверии
Андрей Мановцев

Останки: Проблема в доверии

Ответ на реплику Анатолия Степанова

Предисловие

По всей видимости, в скором времени состоится обнародование результатов нового (2015-2019 гг.) следствия, и "екатеринбургские останки" будут заново объявлены подлинными. В рамках подготовки общественного мнения к таковому событию вышел фильм Елены Чавчавадзе "Цареубийство. Следствие длиною в век", сопоставимый, по однозначности взгляда (недопустимости иных мнений, полного отсутствия критичности) с образцами идеологической продукции уже давних, но до сих пор ощутимых времен.

Мной опубликованыдва отзыва на указанный фильм. Анатолий Дмитриевич откликается только на тот из них, который является пространным и обстоятельным, и с обстоятельностью последнего поступает так: огульным обвинением снимает с себя обязанность вдаваться в подробности. Степанов пишет: «...автор, обличающий Е.Н. Чавчавадзе в подтасовках и передержках, сам ровно этим же и занимается. Пришлось бы потратить много времени на аргументированное опровержение многих аргументов Мановцева. Причём, на некоторые ему уже указывали прежде».

Не помню, на что мне "указывали", но сказано строго, как на партийном собрании. Подозреваю, что если бы был какой содержательный аргумент, то упомянуть его не заняло б много времени. Предлагаю читателю самому просмотреть мои пункты в статье "За кадрами фильма Чавчавадзе".

Анатолий Дмитриевич в рамках "реплики" делает акцент только на одном из них, а именно "Загадка Поросенкова лога", и снова применяет распространенный прием — приписывает мне приверженность версии «захоронение создано в 1946 году», хотя я вовсе не выражал таковой убежденности, а писал лишь о необходимости честного и добросовестного подхода, в данном случае — о необходимости заниматься этой версией и прорабатывать ее, а не отговариваться и уж тем более не лгать.

Итак, в настоящей заметке читателю предлагается информация относительно указанной версии, затем ответная реплика на «позицию» Степанова и, наконец, затрагивается кардинальный вопрос — о доверии.

К сведению читателей

Еще в 1990-е годы, как член Правительственной Комиссии, академик В.В. Алексеев, работая в архиве ФСБ Свердловской области, обнаружил записку генерала Б.З. Кобулова, помеченную мартом 1946 года и приказывающую «вернуться к царскому делу». Большего узнать Вениамину Васильевичу не дали. В.Н. Соловьев отказался обратить внимание на находку Алексеева, а впоследствии утверждал, что никаких документов в архивах ФСБ не обнаружил, затем стал называть Алексеева «автором версии 1946 года» и высмеивать.

На конференции 27 ноября 2017 года в Сретенском монастыре А.Д. Степанов задал с места вопрос об этой проблеме. Отвечал ему В.С.Христофоров, доктор юридических наук, занимающийся историей ВЧК-КГБ. Он как эксперт заявил об отсутствии каких-либо документов, свидетельствующих об интересе НКВД к царской теме в 1945-1946 гг., что являлось прямою ложью, ибодесяткитаких документов обнаружены недавно в открытом доступе ГАРФ. Они относятсяк весне1945 года, и наибольший интерес среди них вызывают:

1) запросы о переводе царских денег в немецкие банки в 1906 году;

2) запрос царских фотоальбомов.

Я привел сейчас то, что пишу в отзыве на фильм Чавчавадзе. А вот какую реплику подает Степанов: «академику (В.В. Алексееву – А.М.) приходится ссылаться на известного мистификатора профессора В. Сироткина, которого он ради приличий называет «хорошо информированным профессором Дипломатической академии». И нам предлагается поверить без каких-то доказательств, что Сталин поручил соорудить могилу, что это называлось операцией «Крест», которую курировал Молотов. Никаких документов, никаких даже намёков на документы. (выделено мной — А.М.) Поэтому Мановцеву приходится прибегать к весьма сомнительному трюку. Мол, там в недрах ФСБ есть некие секретные документы, которые от общественности скрывают. (выделено мной — А.М.)

Между тем, есть один вопрос, который Андрей Мановцев и его единомышленники старательно обходят, не желают не только обсуждать, но даже и ставить его.

Ну, допустим, что могилу создали после войны или после выхода книг Соколова и других лиц причастных к белому следствию. Допустим, что убили некую семью, в которой было четверо дочерей и один сын. Допустим убили ещё трех мужчин и одну женщину, примерно подходивших по возрасту мученически погибшим царским слугам. И даже нашли одного человека со вставной челюстью, как у страстотерпца Евгения Боткина и другого с признаками принадлежности к беломоро-балтийской расе, к которой принадлежал Алоизий Трупп. Но зачем было рядом сжигать два тела, если могила фальшивая?»

О сжигании двух тел говорится в «Записке» Юровского, и это одна из многих несуразностей «Записки». Здесь нельзя не напомнить Анатолию Дмитриевичу круглый стол 2008 года, на котором он был председателем (будучи тогда противником признания останков подлинными), и на котором покойный С.А. Беляев выразил недоумение, как могли сжечь два тела за два часа. С.В. Мироненко ответить не смог, современные официальные исследователи деликатно обходят вопрос стороной. Спрашивается, зачем оппонентам считаться с несуразностью?

Далее. Анатолий Дмитриевич называет «Русскую Народную Линию» «в центре полемики» по вопросу о подлинности останков, а при этом весьма небрежно знакомится с материалом, который комментирует. Покойный В. Сироткин был, действительно, личностью сомнительной (что не мешало ему, замечу, быть информированным), и я открыто пишу об этом, слепо доверять никому не предлагаю, ставлю проблему. Ибо документы есть, как видит читатель (в своем отзыве на фильм я и фотографию привожу — документа о получении НКВД некоторых материалов по царской теме), и проблема существует.

В заключение пункта стоит обратиться к публикации, о которой я просто не знал, когда писал отзыв. Речь идет о статье историка А.А. Оболенского «Царский крест» генерала Кобулова», в которой приводится множество документов, противоречащих заявлению Христофорова. В частности, историк подчеркивает следующее: «Интересно, что секретариат НКВД в ходе следствия 1945 года запрашивал из архивов дело именно с той копией «Записки Юровского», на которой Покровским были указаны координаты захоронения. Хотя, общеизвестно, что копий «Записки» существует несколько». Статья А.А. Оболенского, несомненно, достойна внимания, но мы не станем более на ней останавливаться, поскольку сказанного достаточно. Отметим только, что в этой статье кропотливо приводятся архивные данные касательно всех упоминаемых документов.

Материалы оппонентов доступны всем

Степанов пишет: «нет никаких научных (антропологических, генетических, судебно-медицинских и пр.) доказательств того, что «екатеринбургские останки» не могут быть царскими мощами». Это заявление он делает, формулируя свою «позицию, которая сложилась после достаточно глубокого знакомства с материалами по убиению и последующей судьбе останков Царской Семьи и их слуг».

В действительности, имеет место в точности противоположная ситуация. Нет ни одного убедительного доказательства того, что «екатеринбургские останки» могут быть царскими. И есть комплексное, многоплановое свидетельство тому, что не могут ни в коем случае. Речь идет о сборнике статей «Екатеринбургские останки. Независимые исследования» (СПб 2018), о существовании которого Степанов знает, но который игнорирует. Лишний раз сообщаем: читатель может познакомиться с дайджестом, в котором есть, конечно, и ссылка на издание сборника в электронном виде. Здесь же мы коснемся двух моментов, упоминаемых в реплике Степанова.

Читаем у него: «Остаётся очень много вопросов, на которые хотелось бы получить ответ от следствия. Вопросы эти касаются в основном исторической экспертизы, которую, к сожалению, изначально не захотел проводить прежний следователь В.Н. Соловьёв. Надо признать, что на многие вопросы можно получить только гадательные ответы, поскольку многие документы утрачены».

Однако невозможно представить (хотя бы по фильму Чавчавадзе), что, говоря о необходимости исторической экспертизы, Анатолий Дмитриевич говорит о «Записке Юровского» — слишком значимую роль играет «Записка» для желаемого (Еленой Николаевной, Анатолием Дмитриевичем и другими) результата следствия.

Невозможно представить критический взгляд на «Записку» официальных исследователей, ибо от критического взгляда «документ» увянет. В тысячный раз скажу. В 1997 году покойным российским историком, архивистом, профессором, доктором исторических наук Ю.А. Бурановым (1933-2004) был найден исходный рукописный экземпляр «Записки», сделанный М.Н. Покровским. В 1998 году вышел сборник «Правда о екатеринургской трагедии» под редакцией Ю.А. Буранова. Последний однозначно считал: «Записка» — фальсификат. Заново в своем отзыве на фильм я пишу о самой выразительной несуразности в «документе»: машина преодолевает 200 метров в течение 5 часов... «Документ» не увял?

Версию подлинности останков сокрушает историко-стоматологическая экспертиза. Вот как пишет о последней А.Д. Степанов: «Стоматологические экспертизы Э.Агаджаняна были анализом противоречий в документах, но не работой с останками, и у него нет убедительных доказательств».

Здесь нужно иметь в виду следующее. Во-первых, Э. Агаджаняну не дали работать с останками. Во-вторых, на данный момент зубы останков уже не могут подлежать экспертизам, по их состоянию. В-третьих, Э. Агаджанян получил самые убедительные доказательства (с чем соглашаются читатели упомянутого сборника), работая с данными доскональной, добросовестной, проводившейся на самом высоком уровне стоматологической экспертизы начала 1990-х гг. И авторы этой экспертизы В.Л. Попов и В.Н. Трезубов давно бы уже подали голос, если бы результаты Эмиля Гургеновича были несостоятельны. Но они молчат — вот уже два года почти. В-четвертых, с документами работал историк А.А. Оболенский и находил не противоречия, а согласие исторических данных с результатами Э. Агаджаняна.

К примеру, зубы черепа № 7 (приписываемого Государыне) долгое время (годы) находились без лечения. В то же время известно, как много и как хорошо лечил зубы Государыни лейб-стоматолог С.С. Кострицкий, в последний раз — в Тобольске, за девять месяцев до цареубийства.

Может быть, такие противоречия называет Степанов «противоречиями в документах»? Не проще ли согласиться, что череп № 7 не имеет к Императрице никакого отношения? Э.Г. Агаджанян и А.А. Оболенский убедительно и весьма обстоятельно показали, что зубы «екатеринбургских останков» не могут быть царскими. Почему бы маститым сторонникам версии захоронения «под мостиком» не показать, что могут?

Нужно признать, я допустил неточность, говоря о молчании В.Л. Попова и В.Н. Трезубова. Они откликнулись на первую (и только на первую, а их было много) публикацию историко-стоматологического характера, откликнулись, правда, в следующем ключе: «Кто это такие?» Учеными не было сделано ни одного замечания по существу, так что дентофобия Государя осталась зафиксированным объяснением плохих зубов черепа №4 по единственной причине — ее опровергали «неизвестно кто». Так титулы ученых становятся единственным аргументом в пользу признания подлинности останков.

Обратный эффект

Новые официальные исследования продолжаются уже четыре года. Снова и снова не премину привести призыв нашего священноначалия к исследователям, прозвучавший в сентябре 2015 года, когда Св. Синод принял решение о создании Патриаршей комиссии по исследованию «екатеринбургских останков»:«Позиция Русской Православной Церкви по вопросу установления подлинности останков была и остается неизменной.Церковь настаивает на обеспечении максимальной объективности, научности, абсолютной открытости и максимальной прозрачности исследования на всех этапах его проведения». (выделено мною – А.М.)

К сожалению, православная общественность за прошедшие четыре года не встречалась с соблюдением упомянутых Св.Синодом принципов ни на одном из этапов проведения исследования. Обещания публикаций материалов следствия не выполнены. Периоды полного молчания сменяются ... периодами полного молчания. Портал «Православие.ру» с мая 2018 года отказывается публиковать критические материалы в адрес следствия. На упомянутый сборник независимых исследований — никакого отклика.

Диалога с оппонентами не было никогда, хотя дискуссия вроде бы была. Были только (слишком похожие на самоуспокоение) заверения Степанова, что критика желаемой версии не стоит выеденного яйца. А.Д. Степанов брал интервью за интервью только со сторонниками подлинности останков. Памятно эффектное начало дискуссии «Мы нашли след от сабельного ранения на черепе № 4» — интервью с В.Л. Поповым. А вскоре после конференции в Сретенском монастыре 27 ноября 2017 года судмедэксперт Ю.А. Григорьев показал, что никакого сабельного ранения на черепе № 4 нет и быть не может — см. его публикацию «Фантазии экспертов и бритва Оккама».

Тут, хотя бы из журналистского интереса, естественно было бы взять А.Д. Степанову интервью и у Ю.А. Григорьева. Но и Попов промолчал, и Степанов не взялся. Тенденциозный характер памятной конференции в Сретенском монастыре отмечался не раз. Сразу же после нее и начались публикации историко-стоматологической экспертизы. И — молчание официальной стороны.

После двухлетнего (!) молчания вдруг выходит фильм Чавчавадзе. Думаю, он может иметь обратный эффект. Его задача — вызвать доверие к версии захоронения «под мостиком». Но какое ж доверие может иметь предвзятость? Разве что «добровольно-принудительное», если вспомнить словечко из советских времен. Более того, фильм может поставить крест на общественном доверии к следствию, ибо какое может быть доверие к последнему, если следователь (М.В. Молодцова) явно обнаруживает, снимаясь в фильме до завершения следствия (и будучи, в сущности, главной персоной документального повествования), предвзятость своего подхода? Об этом я пишу во втором, кратком отзыве «Фильм Чавчавадзе и статья УК». Под последней подразумевается

Ст. 294 УК РФ.Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (действующая редакция)

1. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия .

2. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения

В данном случае, с использованием своего служебного положения, следователь, в форме собственного участия в тенденциозном фильме, мешает следователю (самой себе) осуществлять всестороннее, полное и объективное расследование дела. Какое же тут доверие? Не говорим уж о поговорке: единожды солгавшему кто поверит? Следствие оставило без внимания версию 1946 года и не может поэтому считаться завершенным. Если же официально оно будет признано таковым, то ведь и в 1998 году все было официально.

Заключение

В мировой юридической практике признание подлинности останков по результатам научных исследований возможно только по суду. Следствие лишь представляет на судебное рассмотрение свои выводы, но выносить решение об их окончательности не правомочно. По всей видимости, в теперешней ситуации с останками, ни о каком судебном разбирательстве не будет и речи, как не было в 1998 году. Тот же позор.

Будем надеяться, что Церковь, так же, как и тогда, останется верной самой себе. И отстранится от участия в чуждых ее попечению делах, заново, на новом витке, ей навязываемого. Ибо невозможно представить, чтобы Церковь доверилась тому, что не вызывает доверия.

От редакции. Публикация ответа на реплику Анатолия Степанова в виде статьи Андрея Мановцева обусловлена тем, что «РНЛ» в форме молчаливого проглатывания отказалась публиковать ответ на критику, в ней же и опубликованную.