Окончание. Начало — здесь. Предыдущая часть — здесь.
Будни оперов 8-го отдела
Вспоминает Игорь К., офицер 8-го отдела РУБОП, специалист по «азербайджанской мафии»:
На мой взгляд, руководство Управления (РУБОП МВД РФ — Ю.К.) внесло серьезный вклад в борьбу с организованной преступностью, приостановив творившийся беспредел, с учетом слаженности и согласованности, во взаимодействии с другими структурами. Профессиональный уровень сотрудников при этом рос буквально на глазах. Мы работали не только по фактам заявлений, но еще и вели собственную работу по раскрытию преступлений, разрабатывали криминальных авторитетов, «воров в законе» и т.д.
…Однажды зимой 96-го работали по заявлению и в составе своего отделения выехали на задержание. Адрес был установлен в Адресном бюро. В квартиру мы влетели с сотрудниками СОБРа, как всегда используя эффект неожиданности, выбив дверь. И… встретили перепуганных хозяев. Обознались! Влетели в не ту квартиру — сбой Адресного бюро. Здесь вместо преступников обычные, ничего не подозревающие граждане. Что делать? Извинились, конечно. На следующий день отправили замерщика в эту квартиру и заказали новую дверь, взамен выбитой.
… На тот период времени азербайджанское преступное сообщество в Москве было, чуть ли не монополистом по сбыту наркотических средств.
В связи с этим, возникла ситуация, когда, говоря казенным языком, оформив должным образом документы, оперативный сотрудник делал контрольную закупку у поставщика.
Делать это мне пришлось несколько раз с полным, так сказать, перевоплощением. Несколько помятый, небритый молодой человек с горящими глазами и легким перегаром на слегка побитой иномарке покупал наркотики у продавца, документируя таким образом его преступную деятельность. Сначала продавец приносил мне дозу во рту, а потом, расслабившись, просто не прятал героин.
После передачи на третьей встрече — дело было в Зеленограде — продавец Бахтияр попросил довести его до Волоколамки.
Едем. До задержания оставались минуты. Я спросил: «Бахтияр, а у тебя дети есть?». Героинщик ответил с гордостью: «Три сына, красавчики растут!». И тут я возьми и брякни: «Дай Бог, чтоб выросли и подсели на это дело, а мы им поможем!». У продавца чуть глаза не вылезли из орбит: «Ты что такое говоришь?».
- А чего, Бахтияр? Ты приехал, нас травишь. Наших детей травишь, а сам хочешь в стороне остаться? Не переживай, мы и твоих подсадим…
- Эй, слышишь, я и не таких видел. Ты не крутой. Вот ко мне на таких тачках приезжали, а приходило время, на коленях приползали и просили: «Бахтияр, дай вмазаться! Бахтияр, умираю!». И ты приползешь ко мне на коленях и будешь просить: «Бахтияр, дай вмазаться!». А я не дам тебе за твои слова. За то, что ты детей моих обидел. Всё! Останови меня здесь на остановке…»
Но как только машина остановилась, и дверь открылась, к Бахтияру подошел наш сотрудник, кстати, азербайджанец, и принял его. Последний завопил, обращаясь ко мне, и дико вращая глазами в сторону неожиданного незнакомца: «Э-э, я же свой, скажи ему, Игорь, мы же нормальные пацаны!».
Пришлось ответить ему, что он проиграл, что я — не «свой», а майор милиции. Для убедительности я показал ему свое служебное удостоверение. Тут у Бахтияра совсем коллапс случился: «Как майор? Какой майор?». Потом он сам убеждал следователя в то, чему поверил сам: «Этот майор липовый, он сам — наркоман конченный, вы посмотрите на него. Он же покупал у меня постоянно, даже сам предлагал и приносил, а я потом продавал». Ну, здесь мы испытали искреннее удовлетворение — травит такой гад, а за своих печется, переживает. Вот и получается, что отцовское чувство-то у него правильное, а человеческие чувства скотские. Вот как бывает… Закрыли Бахтияра по серьезной статье за сбыт наркотических средств…
Если говорить об азербайджанской преступности, то нужно отметить, что азербайджанцы общаются между собой в первую очередь по семейному признаку. Ленкоранские, ганджинские, бакинские, как более интеллигентные люди с более серьезными людьми. Если кафе держат ленкоранские, то все выходцы из Ленкорани знают, что это кафе — «наше». И туда захаживали как честные коммерсанты, так и беспредельные азербайджанские бандиты. Иной раз вообще закрывали кафе и устраивали гульбарий до утра. Естественно, мы проводили профилактические мероприятия, когда задерживали лиц в розыске, «воров в законе». На тот период, как правило, на все пышные мероприятия в диаспоре приходили с оружием.
…Мне было работать проще. Я знал язык, потому что родился и вырос в Баку, а напарник мой — Якименко (некоторые фамилии изменены — Ю.К.), так тот вообще жил в селе и говорил по-азербайджански лучше азербайджанцев. Это помогало нам очень сильно.
Как-то на территории Центрального рынка мы зашли в кафешку перекусить с напарником. За соседним кушали четыре азербайджанца, и один из них спросил собеседника: «Никому ворованное БМВ не нужно?», а тот ответил, что может предложить ствол. В общем, пришлось нам звонить начальнику, что есть подозрительные товарищи, и нужно пару собровцев на подкрепление. Ну, мы задержали их, конечно. И напарник на чистейшем азербайджанском языке напомнил им, где лежит у них этот пистолет, и где стоит ворованная машина. Но получилось так, что молодые азербайджанцы вели просто пустые разговоры. На адресах мы выяснили, что все чисто. Но это тоже достаточно характерный показатель нашей работы…
…К счастью, во время многочисленных ситуаций мне не приходилось стрелять на поражение. Открывал огонь только в воздух, и этого было достаточно. Хотя применений оружия при задержании было достаточно.
- Что дала Вам работа в отделе? Что Вы почерпнули нового для себя?
- Придя в этот коллектив, я стал видеть жизнь с разных сторон. Научился смотреть, оценивать человека, не исходя из его лица, улыбки, а видеть его душу. Я стараюсь предугадать замысел человека, чему научился за время работы в легендарном 8-м отделе. Работа опера особенно в то время заставляла включать какую-то внутреннюю концентрацию воли, более серьезное отношение к происходящему. Мы работали, действительно, на совесть, и корысти не было.
Конечно, очень жаль, что все так перевернулось, и сейчас РУБОП больше вспоминают по поводу «крышевания». Что значит крышевал? Приходил коммерсант, что его завтра обещали подвесить за одно место и ликвидировать детей, если он не «поделится». Человек находился в абстракции, людей воровали конкретно, люди боялись. И когда мы освобождали заложников, задерживали преступников, мы становились для потерпевших чуть ли не родственниками. Сотрудников приглашали на корпоративные вечеринки, старались чем-то помочь… Но того «крышевания», о котором приходится слышать в наше время, не было. Это совершенно разные вещи. Ведь сейчас мы сталкиваемся, увы, с такими вещами, что люди получают деньги не за то, чтобы защитить граждан, а за то, чтобы никто того же коммерсанта не тронул. Это две большие разницы, как говорят в Одессе.
…Изначально с начала 90-х гг. по 97-й год 8-й отдел являлся очень серьезной боевой единицей, где работали только фанаты своего дела. Случайных людей там не было. Пожалуй, это самое эффектное достоинство этого коллектива. За такую зарплату и количество рабочего времени нормальные люди работать бы не пошли. Да и угроза постоянного риска, и многое другое…
- Нужны ли брать работу этого отдела за некую модель работы в этом направлении борьбы с преступностью?
- Сегодня ситуация с преступностью несколько поменялась. Преступность изменила свое лицо и большие силы бросилав экономику. Поэтому схему 8-го отдела можно применить и в области борьбы с экономические преступлений, учитывая менталитет и особенности тех же диаспор, освоенных ими сегментов рынка и т.д. Мы же знаем, что из страны выводятся огромные суммы. Если раньше они вывозились наличными, то сейчас это делается посредством банковских переводов и т.д. Естественно преступные элементы, добывшие средства незаконным путем здесь, строят прекрасные виллы и коттеджи у себя на родине. Словом, схема 8-го отдела будет эффективной и в борьбе с экономическими преступлениями.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
