окормляет защитников Донецка и Луганска с 2014 года

Черная ряса, надетая поверх камуфляжной формы, и кепка военного образца на голове — такой повседневный облик полкового священника 11-го мотострелкового полка Народной милиции ДНР протоиерея Бориса Хлипидько. Специфика военного служения регламентирует характер служебных отношений, ведь ему приходится жить сразу по двум уставам: церковному и армейскому. Последний требует от него практических навыков. Войсковой батюшка должен разбираться в военной технике, оружии, знать элементарные правила выживания — во время боевых действий священник рискует наравне со своей паствой.

«Военная служба требует постоянного напряжения физических и моральных сил. Когда от человека требуются сверхнапряженные душевные и нравственные нагрузки, естественно, начинает активизироваться его религиозность. Он начинает задумываться о смысле жизни, о правильно выбранном пути, о самопожертвовании. Все героические поступки непосредственно связаны именно с религиозным чувством», - отмечает батюшка. И он, безусловно, прав.

Посеянные всходы

Что такое война, отец Борис знает не понаслышке. В грозном 2014-м отец Борис возложил на себя новый крест – вступил в ряды защитников Донбасса. Его никто не звал, ему никто ничего не обещал. Он сам пришел к своей пастве по праву и долгу пастыря.

…До войны служа на приходе, он начал параллельно окормлять молодежные военно-патриотические организации на Донбассе. Государственных средств на подобные организации в то время не выделялось. Зато структуры националистического толка, где детям со школьной скамьи прививали ненависть ко всему русскому, получали щедрые западные гранты и финансовые вливания украинских олигархов. В частности, не безызвестный Ринат Ахметов спонсировал …одно из самых радикальных националистических движений ВО «Свобода».

К сожалению, политика противодействия пещерной русофобии со стороны РФ отличалась полнейшей пассивностью. На небольшие выделяемые средства создавали симуляторы пророссийских общественных движений, а основная часть денег уходила в карманы организаторов. Спасала положение только частная инициатива местных предпринимателей, не равнодушных к судьбе исторического Отечества.

«Уже тогда, в начале двухтысячных, мне было понятно, к чему приведет политика разжигания русофобии в молодежной среде. Запад их отрывал от исторических корней, что б потом погнать на бойню. На это выделялись огромные деньги, и я знал, что будет война, готовился к ней сам и готовил ребят», - так описывает предвоенные годы и свою деятельность в это время отец Борис.

С воспитанниками батюшка штудировал литературу по тактике ведения боевых действий, изучал навыки выживания и оказания первой помощи, рукопашный бой. Но основной упор отец Борис все же уделял духовному становлению личности.

«Вера есть фундамент человека. От нерелигиозного человека требовать отдать жизнь просто невозможно. Отдай жизнь за Родину, а мы тебе за это заплатим. Ну, смешно же».

Разумеется, кое-кому в Епархии его общественная деятельность пришлась не по вкусу. После нескольких нагоняев он решил оставить приход и подал прошение уйти за штат, которое было удовлетворено.

«Я никогда ничего не выбирал, полагался на волю Божию и Он меня вел. Тогда я почувствовал, что у меня развязаны руки, и я смогу принести больше пользы», - рассказывает батюшка.

Посеянные тогда отцом Борисом семена дали всходы в 2014 году. Многие из его воспитанников вступили в ряды ополчения, некоторые погибли, кто-то дослужился до высоких чинов.

Батюшка тоже не стал отсиживаться и, как только грянули первые раскаты артиллерии над его родным Донецком, пошел добровольцем в ополчение, пополнив ряды батальона «Востока». На тот момент ему исполнилось 65 лет. Однако в военном быту его жизнь ничем не отличалась от жизни бойцов: спал в окопах и блиндажах, ел из одного котла и ходил с груженым рюкзаком, где среди снаряжения и боеприпасов лежали ряса и требник, в котором глава о крещении затерта до дыр.

Крещение — наиболее часто совершаемая треба на войне. В окопах атеистов нет, и как только по-настоящему засвистели пули, от желающих креститься, вспоминает, не было отбоя.

Скольких покрестил на войне, он даже не пытался сосчитать, называет цифру в более ста человек. Это примерно. Были даже иностранцы. В частности, известный ополченец из Америки «Техас» Рассел Бентли, который считает батюшку своим духовным отцом. Крестиков и карманных и иконок на передовой всегда не хватало, и приходилось просить волонтеров, наряду с амуницией и провизией доставлять и их.

Годы тренировок не прошли даром, и несмотря на возраст, отец Борис признается, что среди военных и в боевой обстановке чувствовал себя уверенно. И если, может быть, не хватало практических навыков, то психологически он всегда был готов, ведь к этому моменту — к служению под огнем неприятеля — он готовился все последние годы. Уверенность и спокойствие отца Бориса, как отмечали командиры, неизменно передавалась бойцам, придавая им бодрости и укрепляя робких. Бойцы сами признавались, что когда рядом батюшка, они чувствуют себя спокойней.

Их Бог проверил

«Там где я участвовал, ребята подметили, что потерь почти не было, хотя ситуации были очень сложные. Порой безвыходные и разрешались как бы сами собой», - говорит отец Борис.

…Были получены сведения, что на их опорный пункт движется колонна бронетехники ВСУ. Силы были неравны. На блокпосту остался расчет из пятерых ополченцев и на базе человек 20 — весь личный состав на тот момент. Оружие — одно стрелковое, три «Мухи». Ничего тяжелого. В общем, верная смерть.

«Мне ребята: «Батюшка, давайте отсюда!». Но куда? От себя же не уйдешь. Мне командир говорит: «Или уходите, или берите автомат». Я говорю: «Давай», и он мне отдал свой. Был прекрасный летний вечер, и я понимал, что это последний вечер в моей жизни», - вспоминает отец Борис.

Из бойцов тоже никто не ушел. Все готовы были умереть. Но по каким-то причинам эта колонна противника так и не пришла. Как и почему, они не знали, но тогда отец Борис понял, что это Бог их проверял.

Эта ситуация характеризует тех людей, которые поднялись в 2014 году. Ведь, правда, никто никого не держал, можно было спокойно уйти. Но они готовы были стоять до конца и умереть друг за друга. Так рождалось настоящее боевое братство, где не делились по национальному и религиозному признаку, а человек проверялся на деле.

Крещенный Саид

Однажды после жестокого обстрела к батюшке подошел азербайджанец Саид и попросил карманную иконку. На недоуменный вопрос, зачем она ему, ведь он мусульманин, Саид рассудительно ответил, что на войне у них один Бог, и лишний оберег не помешает. Иконку батюшка ему вручил, а через месяц крестил Саида в Православие.

Брат по оружию шаман

Однажды к ним на блокпост прибыло штурмовое подразделение, с заданием освободить попавшую на соседнем участке в окружение группу ополченцев. Что их ждет впереди, они не знали, как не имели понятия ни о численности врага, не наличия там бронетехники. Словом, шли в неизвестность, не зная, вернутся или нет. К ним подошел командир:

«- Ребята ничего не бойтесь, все будет в порядке с нами батюшка.

- А где?

- А вон сидит с пулеметом. Вы подойдите к нему и возьмите благословение».

Последним подходит рослый бородатый мужик.

- Батюшка, а что мне делать — я шаман.

- Какой шаман?

- Настоящий, из Сибири.

У него тоже был пулемет, и я ему говорю: «Ты пулеметчик и я — мы братья по оружию». Обнялись.

Задание было выполнено — подразделение ополченцев было деблокировано, и группа вернулась без потерь.

«Тот этап мы прошли успешно, одержали в первую очередь моральную победу и над противником, и над самим собой. Ведь нас было намного меньше, но мы свою задачу выполнили», - подчеркивает отец Борис, характеризуя события 2014-2015 гг.

Военный пастырь

Сейчас перед ним стоит другая задача — сделать нашу армию как можно близкой к Богу. Да, война забирает жизни и калечит, но она же и очищает людей. Через страдания, лишения и боль здесь — в окопах Донбасса — рождается новое общество, впитавшее в себя духовные постулаты православного воинства.

«Одна из основных проблем — это поствоенный синдром. Это другая сторона войны, очень важная и серьезная духовная составляющая внутреннего мира человека. Если человек созревает к этому, конечно, ему помогаешь. Но искусственно это делать нельзя. Сейчас очень много приходится работать с людьми, которые озлобленны или впали в отчаяние. Приходится много интересоваться психологией, методами выявления и профилактики суицида», - эти слова отца Бориса свидетельствуют о том, что полковой священник по факту является еще и психологом для служивых людей, тех, кто перешел горнило боевых действий.

Еще Суворов говорил «Безверное войско учить, что железо перегорелое точить». По мнению отца Бориса, священнический и солдатский путь очень похожи, ведь оба служения требуют самоотречения и жертвенности. Не случайно, крещение Руси началось с крещения ее воинства. Дружина князя Владимира первой приняла крещение. И на Руси церковь и армию связывают многовековые традиции.

Дела церковные

Позиция Донецкой Епархии, которая лавирует между враждующими сторонами, пытаясь сохранить нейтралитет, у отца Бориса вызывает настороженность.

«Сейчас у церкви какое-то странное отношение к Отечеству. С одной стороны, они выступают за Русский мир. С другой, когда люди встали на защиту Русского мира, я не знаю не одного официально благословленного священника на окормление ополчения».

Многие священнослужители, которые в 2014 году открыто помогали ополчению, подверглись и до сих пор подвергаются репрессиям со стороны правящего митрополита Иллариона. Некоторые лишились приходов, другие отправились служить в самые глухие села. Были случаи, когда людям в военной форме отказывали в причастии.

В 2014 году произошел вообще вопиющий случай — Илларион выступил с обращением к ополченцам Донбасса, в котором призвал их …сдать оружие, чем снискал себе дурную славу.

«Это гражданская война и я благословляю не на убийство, а на защиту родной земли. Я выбрал правую сторону, защищаю истину, и за свои действия буду отвечать перед Богом», - у отца Бориса своя правда на этой войне.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках