Открылась дверь, и на пороге дома в Центорое, где должна была состояться наша встреча с Рамзаном Кадыровым, показался бойкий парень в бейсболке. 19-летний Турпал – уже бывший боевик, который буквально вчера вышел с одной из стоянок боевиков в Ножай- Юртовском районе Чечни, то есть в буквальном спустился с гор, решив отправиться домой. В горах, среди тех кто воюет против федеральных сил, он провел год и восемь месяцев. А вот подался туда, как считает сейчас, по собственной глупости. Когда Турпалу, которого воспитывал дед, стукнуло 17, появилось страстное желание доказать собственную самостоятельность, значимость. Так началась его «горная карусель». Но прозрение наступило скоро. Правда, когда захотелось домой, он понял, что из банды уйти просто так не сможет. Ему намекнули о расплате за «предательство». Но желание родтвенников оказалось сильнее. Родня предупредила Турпала, что если не вернется домой, от него откажутся, что в Чечне считается позором. А вскоре представился и подходящий случай для выхода из банды. «Так я и вернулся. Шел сейчас сюда к Рамзану и думал, что стану трупом. Нас постоянно пугали, что у Кадырова настоящие звери, беспередельщики. В общем, думал, что убьют. А оказалось – здесь нормальные обычные люди. Знаете, там в горах много молодых, и раньше к нам приходила информация, что президент Кадыров объявил амнистию. Но молодежь пугали, давили на мозги», - говорит Турпал. Что дальше? Оформление явки с повинной, решение вопросов в прокуратуре, ведь Турпалу пока еще «светят» статья за участие в НВФ и за незаконое хранение оружия. Дальше – реабилитация, другая жизнь, надежда на нормальное будущее без ночевок в шалашах ваххабитов, без приказов «амиров», ощущения постоянной опасности и ожидания огневого налета. После недолгого общения с бывшим боевикром Турпалом мы встретились с Рамзаном Кадыровым.
- Рамзан, еще один человек пришел в Центорой, решив порвать с прошлым. Он сделал заявление перед камерой. Это очередной призыв к тем молодым людям, которые еще остаются в горах?
- Да, он выступил как бывший участник НВФ, говорил для тех, кто хочет, но боится принять решение - уйти, покинуть ряды ваххабитов. Он был в банде, сидел в Ножай-Юртовском районе в селе Верхние Шауни. Полтора гда бегал у «эмира» Абу-Супьяна из Верхнего Центороя, потом находился в Ца-Ведено у «эмира» Магомеда. Раньше он думал о какой-то идее, ему постоянно долбили в голову, что он должен воевать за веру, делать джихад. Но человек в реальности увидел, что реально хотят эти все «эмиры», увидел своими глазами их настоящие дела. Он понял, что нет там идеи. И таких парней много. Никому эти люди не нужны, как мясо их используют. Лозунг там один – спасайся кто может...
- Люди с гор идут до сих пор, но боевикам был объявлен ультиматум, говорилось, что амнистия завершена. И все, кто имел желание прекратить сопротивление, сделали это. Остальных же ждет незавидная участь...
- Если быть точным, то заявление это было адресовано родителям 15-17-летних ребят, которые идут в горы, в банды. Я и сейчас говорю, что родители несут ответственность, виновны в том, что их дети находятся в лесу. Когда боевики напали на пост Службы безопасности президента Чечни в Центорое наши бойцы застрелили боевика. Оказался парень из села Мескеты, у него не было отца. Приехала забирать его мать. Я спросил у нее: «Где твой сын?». Она ответила: «В Грозном, собирает и продает металл», и забрала его тело. Страшная картина. Все это принес Масхадов народу, оставив своего сына в Малайзии, а чужих посылая под пули.
- В Чечне расширены штаты МВД, создан полк, который будет действовать в неспокойных районах. Известно, что в него войдут сотрудники СБ президента Чечни...
- Это решение принято Президентом России. Задача нового полка специального назначения МВД Чечни имени Кадырова – наводить порядок, заниматься поиском, задержанием и ликвидацией бандитов. Возглавляет полк один из самых близких Кадырову людей Аламбек Ясаев. Он работал в структурах РУБОП, был заместителем военного коменданта Гудермесского района, возглавлял батальон в Службе безопасности президента Чечни.
- В Москве подтверждают, что курс Ахмата Кадырова будет продолжен. В чем эта преемственность заключается лично для вас?
- Кадыров всегда повторял, что его главной задачей стало окончание войны. Новый президент должен сделать все для этого.
- Июньские события в Ингушетии показали, что боевики имеют силы и возможности для нападения на целые республики, вопреки постоянной декларации об их разгроме...
- Чеченцы не имеют отношения к этой вылазке, даже если там рулил Басаев. У террористов нет нации. Да, там были чеченцы по названию, как и русские, ингуши, балкарцы, осетины и другие. Но они собирались не в Чечне. Я лично общался с руководством Ингушетии и предупреждал, что там будут проблемы. Потому что надо работать. Ведь там и нам не давали ловить этих чертей. Вот и имеем более 90 человек убитых при нападении боевиков. В Ингушетии давно засело бандитское подполье. Ваххабиты находят приют и в Дагестане. Если не работать и там, то может полыхнуть. Причина того, что произошло в Ингушетии, - большой бардак, и этим все сказано.
- Что можно ответить на обвинения в том, что у Рамзана Кадырова в личных тюрьмах находятся люди?
- Вот мы приглашали Анну Политковскую, которая говорит это и многое другое. Мы пригласили и людей, которые, якобы, находились у меня в застенках. Глупость и обман раскрылся. Но, к сожалению, таким, как Политковская, это не интересно. Сейчас используются самые грязные методы, отсюда и обвинения, и слухи. Мы рассчитывали, что она напишет объективно. Но она написала чушь, неправду, в прокуратуру пишет глупость. Беда приходит от таких людей, они только разобщают народ, такие журналисты не дают нам нормально жить. Чтобы поставить точку скажу – у нас нет никаких тюрем. Если работаем, то забираем людей с санкции прокуратуры, отдаем задержанных в райотделы милиции – Курчалойский, Ножай-Юртовский, Гудермесский и другие. Есть механизм. Покажите мне эти тюрьмы, людей, которые там сидели! Это вранье.
- Что входит в ваши обязанности, как вице-премьера правительства Чечни?
- Среди наших задач – борьба с «оборотнями», предателями, теми, кто занимается воровством. Ведь в любой структуре есть люди, которые творят беспредел, для которых нет ничего святого. В силовых структурах республики должны служить профессионалы, и мы должны наладить взаимодействие между ними.
Еще вопрос о похищениях людей... Ситуация постепенно улучшается. Мы часто столкиваемся с провокациями масхадовцев. Есть факты, когда человек задержан по подозрению в совершении преступления, находится в СИЗО, а его родственники пишут заявление о пропаже, хотя никто не пропадал в реальности. Есть моменты, на которых спекулируют. В тоже время, существуют реальные факты, когда люди исчезают. И мне приходится сталкиваться с «не знаю» очень часто. Нет ответа за беспредел, когда людей забирает неизвестно кто.
- Этой весной шла речь о возможном прекращении сопротивления Масхадова. Назывались даже сроки – выборы президента России. Но потом вдруг вы заявили, что вам не дают это сделать. Так действительно ли была возможность, скажем так, масхадовской капитуляции?
- Это не пожелание. Я говорю реально. Вот прекратил сопротивление «министр обороны» Хамбиев. У меня спросили в Ханкале – почему он, беноевский, до сих пор на свободе, то есть бегает в горах? Я пообещал его привести, и привел. Я знаю его характер. Специально восемь дней мы работали в Беное над тем, чтобы пришел Хамбиев. Действовали через родственников. Был нормальный разговор, спокойный, который дал результат. Потом был Турлаев, другие люди. Мы вышли через дагестанских посредников на Масхадова, который обещал, что вот-вот выйдет. Ситуация складывалась так, что мы его забирали, или он имел возможность сложить оружие. Да, у меня была мечта, чтобы Масхадов голосовал за президента Путина. И такое могло произойти, кто бы что не говорил. Была информация о том, где находился Масхадов...
Почему это не получилось? Скажу так, что нам, Кадыровым, не дали это сделать. Может, это хотели сделать другие. Помешали нам, но о подробностях я говорить не буду. Все сорвалось...
- Уже после этого появились заявления Масхадова о смене тактике, и о том, что боевики переходят к наступательным действиям...
- Во-первых, еще не факт, что именно Масхадов там что-то заявлял. Честно скажу, что я сильно удивлен, как это произошло, что в Ингушетию зашли боевики и так же спокойно ушли. Они взяли под контроль республику, забрали оружие и боеприпасы. Я себе задаю вопрос – почему так произошло? Ведь речь идет не о захвате какого-то аула. Зашли-то в самый центр, в Назрань, к основным объектам. Не подпитка ли это Басаева? Мы знаем, что там были зам Абу-Валида, «Магас» был, арабы. Сам Басаев подъехал на «Лексусе», сделал намаз в мечети и спокойно уехал. И это еще не самый интересный момент в этой истории. Я не буду говорить вам про другие вещи, иначе ко мне будут претензии.
- Страшный теракт 9-мая на стадионе «Динамо» в Грозном потряс весь мир. Что можно сказать о расследовании взрыва в День Победы?
- Я знаю, что за люди стоят за этим преступлением. У меня есть своя версия, мы ведем работу по этому направлению. Уверен, что мы установим истину, выйдя на тех, кто заказал, подготовил и совершил подрыв. Те, кто замешан в теракте 9-го мая, будут установлены. Это на сто процентов. Мы найдем и накажем как никого никогда в жизни. Им будет страшно.
- Можно сказать сейчас – концы этого преступления находятся в Чечне или же ведут за ее пределы?
- Мы скажем об этом, когда преступление будет раскрыто, и об этом и преступниках будет знать весь мир.
- Больше четырех лет прошло с того момента, как Грозный был освобожден от бевиков. Но этой весной картина чеченской столицы с воздуха настолько поразила Владимира Путина, что он назвал ее ужасной. Почему же ничего не сделано, ведь работают министерства в Чечне, органы власти, люди получают зарплаты и делают громкие заявления?
- Ничего не сделано в Грозном. За восстановление у нас отвечала Дирекция, туда стекались деньги. Было воровство, нецелевое использование и так далее. Мы и раньше говорили, что 70 % средств, выделяемых республике, оставалось в Москве. Так можно строить? Нет, конечно. Эти вопросы нужно задать, например, Попову и другим чиновникам, которые несли и несут ответственность за восстановление Чечни. Ведь средства оседают еще в Москве, а нам без процентов ничего не дают. Например, у тех, кто отвечал за восстановление Чечни, были свои фирмы, через которые и крутились госсредства. Это знают многие, есть факты. Там картина такая – фирмы присваивали себе львиную долю средств, еще 15 процентов прикарманивалось в Чечне, и только процентов 15 шло на строительство и восстановление. А знаю один объект в республике, на который по бумагам было потрачено 70 миллионов рублей, а его не существует в природе. Там даже нет фундамента!
- А что это за объект?
- Мы завтра проедем, я покажу, где он должен был быть. ...Воры, расхитители и махинаторы должны отвечать, конкретные лица нести ответственность, их пособники, сообщники. И доказательства есть, есть люди, которые жили процентами. Я готов это доказать в суде. Воры в Москве, а наши воры маленькие - пять, три, два процента. Поэтому у нас и нет Грозного. Вот приехала к нам Счетная палата и проверяет Минспорта, которому выделяют всего-то 3 миллиона рублей. А в то же время есть чиновники, которые умудрялись прибирать десятки миллионов. Обещали строить прачечные, бани. Одну баню эти «банщики» открыли (!) без воды. Не случайно, сейчас стали создавать общественные комиссии. То есть народ будет наблюдать за тем, кто же и как восстанавливает хозяйство, строит жилье, мосты и дороги. Просто достало всех это.
Я думаю, что гарантом того, чтобы средства не распылялись, должно стать правительство республики. Если мы живем в России, работаем, имеем органы власти, но почему за республику отвечает какая-то Дирекция – структура, фактически неподконтрольнгая правительству? Я не могу ответить на этот вопрос. Пример еще один - вот еще зимой на самом высоком уровне было принято решение о создании республиканской нефтяной компании, но ничего не сделано до сих пор потому, что это невыгодно тем структурам, которые сейчас используют нашу нефть. Им не выгодно, чтобы доходы от реализации нефти поступали Чечне. Единственное, кто хочет порядка в Чечне – это президент России Владимир Путин, за что ему благодарны чеченцы, и готовы пойти в огонь и воду.
- Рамзан, еще один человек пришел в Центорой, решив порвать с прошлым. Он сделал заявление перед камерой. Это очередной призыв к тем молодым людям, которые еще остаются в горах?
- Да, он выступил как бывший участник НВФ, говорил для тех, кто хочет, но боится принять решение - уйти, покинуть ряды ваххабитов. Он был в банде, сидел в Ножай-Юртовском районе в селе Верхние Шауни. Полтора гда бегал у «эмира» Абу-Супьяна из Верхнего Центороя, потом находился в Ца-Ведено у «эмира» Магомеда. Раньше он думал о какой-то идее, ему постоянно долбили в голову, что он должен воевать за веру, делать джихад. Но человек в реальности увидел, что реально хотят эти все «эмиры», увидел своими глазами их настоящие дела. Он понял, что нет там идеи. И таких парней много. Никому эти люди не нужны, как мясо их используют. Лозунг там один – спасайся кто может...
- Люди с гор идут до сих пор, но боевикам был объявлен ультиматум, говорилось, что амнистия завершена. И все, кто имел желание прекратить сопротивление, сделали это. Остальных же ждет незавидная участь...
- Если быть точным, то заявление это было адресовано родителям 15-17-летних ребят, которые идут в горы, в банды. Я и сейчас говорю, что родители несут ответственность, виновны в том, что их дети находятся в лесу. Когда боевики напали на пост Службы безопасности президента Чечни в Центорое наши бойцы застрелили боевика. Оказался парень из села Мескеты, у него не было отца. Приехала забирать его мать. Я спросил у нее: «Где твой сын?». Она ответила: «В Грозном, собирает и продает металл», и забрала его тело. Страшная картина. Все это принес Масхадов народу, оставив своего сына в Малайзии, а чужих посылая под пули.
- В Чечне расширены штаты МВД, создан полк, который будет действовать в неспокойных районах. Известно, что в него войдут сотрудники СБ президента Чечни...
- Это решение принято Президентом России. Задача нового полка специального назначения МВД Чечни имени Кадырова – наводить порядок, заниматься поиском, задержанием и ликвидацией бандитов. Возглавляет полк один из самых близких Кадырову людей Аламбек Ясаев. Он работал в структурах РУБОП, был заместителем военного коменданта Гудермесского района, возглавлял батальон в Службе безопасности президента Чечни.
- В Москве подтверждают, что курс Ахмата Кадырова будет продолжен. В чем эта преемственность заключается лично для вас?
- Кадыров всегда повторял, что его главной задачей стало окончание войны. Новый президент должен сделать все для этого.
- Июньские события в Ингушетии показали, что боевики имеют силы и возможности для нападения на целые республики, вопреки постоянной декларации об их разгроме...
- Чеченцы не имеют отношения к этой вылазке, даже если там рулил Басаев. У террористов нет нации. Да, там были чеченцы по названию, как и русские, ингуши, балкарцы, осетины и другие. Но они собирались не в Чечне. Я лично общался с руководством Ингушетии и предупреждал, что там будут проблемы. Потому что надо работать. Ведь там и нам не давали ловить этих чертей. Вот и имеем более 90 человек убитых при нападении боевиков. В Ингушетии давно засело бандитское подполье. Ваххабиты находят приют и в Дагестане. Если не работать и там, то может полыхнуть. Причина того, что произошло в Ингушетии, - большой бардак, и этим все сказано.
- Что можно ответить на обвинения в том, что у Рамзана Кадырова в личных тюрьмах находятся люди?
- Вот мы приглашали Анну Политковскую, которая говорит это и многое другое. Мы пригласили и людей, которые, якобы, находились у меня в застенках. Глупость и обман раскрылся. Но, к сожалению, таким, как Политковская, это не интересно. Сейчас используются самые грязные методы, отсюда и обвинения, и слухи. Мы рассчитывали, что она напишет объективно. Но она написала чушь, неправду, в прокуратуру пишет глупость. Беда приходит от таких людей, они только разобщают народ, такие журналисты не дают нам нормально жить. Чтобы поставить точку скажу – у нас нет никаких тюрем. Если работаем, то забираем людей с санкции прокуратуры, отдаем задержанных в райотделы милиции – Курчалойский, Ножай-Юртовский, Гудермесский и другие. Есть механизм. Покажите мне эти тюрьмы, людей, которые там сидели! Это вранье.
- Что входит в ваши обязанности, как вице-премьера правительства Чечни?
- Среди наших задач – борьба с «оборотнями», предателями, теми, кто занимается воровством. Ведь в любой структуре есть люди, которые творят беспредел, для которых нет ничего святого. В силовых структурах республики должны служить профессионалы, и мы должны наладить взаимодействие между ними.
Еще вопрос о похищениях людей... Ситуация постепенно улучшается. Мы часто столкиваемся с провокациями масхадовцев. Есть факты, когда человек задержан по подозрению в совершении преступления, находится в СИЗО, а его родственники пишут заявление о пропаже, хотя никто не пропадал в реальности. Есть моменты, на которых спекулируют. В тоже время, существуют реальные факты, когда люди исчезают. И мне приходится сталкиваться с «не знаю» очень часто. Нет ответа за беспредел, когда людей забирает неизвестно кто.
- Этой весной шла речь о возможном прекращении сопротивления Масхадова. Назывались даже сроки – выборы президента России. Но потом вдруг вы заявили, что вам не дают это сделать. Так действительно ли была возможность, скажем так, масхадовской капитуляции?
- Это не пожелание. Я говорю реально. Вот прекратил сопротивление «министр обороны» Хамбиев. У меня спросили в Ханкале – почему он, беноевский, до сих пор на свободе, то есть бегает в горах? Я пообещал его привести, и привел. Я знаю его характер. Специально восемь дней мы работали в Беное над тем, чтобы пришел Хамбиев. Действовали через родственников. Был нормальный разговор, спокойный, который дал результат. Потом был Турлаев, другие люди. Мы вышли через дагестанских посредников на Масхадова, который обещал, что вот-вот выйдет. Ситуация складывалась так, что мы его забирали, или он имел возможность сложить оружие. Да, у меня была мечта, чтобы Масхадов голосовал за президента Путина. И такое могло произойти, кто бы что не говорил. Была информация о том, где находился Масхадов...
Почему это не получилось? Скажу так, что нам, Кадыровым, не дали это сделать. Может, это хотели сделать другие. Помешали нам, но о подробностях я говорить не буду. Все сорвалось...
- Уже после этого появились заявления Масхадова о смене тактике, и о том, что боевики переходят к наступательным действиям...
- Во-первых, еще не факт, что именно Масхадов там что-то заявлял. Честно скажу, что я сильно удивлен, как это произошло, что в Ингушетию зашли боевики и так же спокойно ушли. Они взяли под контроль республику, забрали оружие и боеприпасы. Я себе задаю вопрос – почему так произошло? Ведь речь идет не о захвате какого-то аула. Зашли-то в самый центр, в Назрань, к основным объектам. Не подпитка ли это Басаева? Мы знаем, что там были зам Абу-Валида, «Магас» был, арабы. Сам Басаев подъехал на «Лексусе», сделал намаз в мечети и спокойно уехал. И это еще не самый интересный момент в этой истории. Я не буду говорить вам про другие вещи, иначе ко мне будут претензии.
- Страшный теракт 9-мая на стадионе «Динамо» в Грозном потряс весь мир. Что можно сказать о расследовании взрыва в День Победы?
- Я знаю, что за люди стоят за этим преступлением. У меня есть своя версия, мы ведем работу по этому направлению. Уверен, что мы установим истину, выйдя на тех, кто заказал, подготовил и совершил подрыв. Те, кто замешан в теракте 9-го мая, будут установлены. Это на сто процентов. Мы найдем и накажем как никого никогда в жизни. Им будет страшно.
- Можно сказать сейчас – концы этого преступления находятся в Чечне или же ведут за ее пределы?
- Мы скажем об этом, когда преступление будет раскрыто, и об этом и преступниках будет знать весь мир.
- Больше четырех лет прошло с того момента, как Грозный был освобожден от бевиков. Но этой весной картина чеченской столицы с воздуха настолько поразила Владимира Путина, что он назвал ее ужасной. Почему же ничего не сделано, ведь работают министерства в Чечне, органы власти, люди получают зарплаты и делают громкие заявления?
- Ничего не сделано в Грозном. За восстановление у нас отвечала Дирекция, туда стекались деньги. Было воровство, нецелевое использование и так далее. Мы и раньше говорили, что 70 % средств, выделяемых республике, оставалось в Москве. Так можно строить? Нет, конечно. Эти вопросы нужно задать, например, Попову и другим чиновникам, которые несли и несут ответственность за восстановление Чечни. Ведь средства оседают еще в Москве, а нам без процентов ничего не дают. Например, у тех, кто отвечал за восстановление Чечни, были свои фирмы, через которые и крутились госсредства. Это знают многие, есть факты. Там картина такая – фирмы присваивали себе львиную долю средств, еще 15 процентов прикарманивалось в Чечне, и только процентов 15 шло на строительство и восстановление. А знаю один объект в республике, на который по бумагам было потрачено 70 миллионов рублей, а его не существует в природе. Там даже нет фундамента!
- А что это за объект?
- Мы завтра проедем, я покажу, где он должен был быть. ...Воры, расхитители и махинаторы должны отвечать, конкретные лица нести ответственность, их пособники, сообщники. И доказательства есть, есть люди, которые жили процентами. Я готов это доказать в суде. Воры в Москве, а наши воры маленькие - пять, три, два процента. Поэтому у нас и нет Грозного. Вот приехала к нам Счетная палата и проверяет Минспорта, которому выделяют всего-то 3 миллиона рублей. А в то же время есть чиновники, которые умудрялись прибирать десятки миллионов. Обещали строить прачечные, бани. Одну баню эти «банщики» открыли (!) без воды. Не случайно, сейчас стали создавать общественные комиссии. То есть народ будет наблюдать за тем, кто же и как восстанавливает хозяйство, строит жилье, мосты и дороги. Просто достало всех это.
Я думаю, что гарантом того, чтобы средства не распылялись, должно стать правительство республики. Если мы живем в России, работаем, имеем органы власти, но почему за республику отвечает какая-то Дирекция – структура, фактически неподконтрольнгая правительству? Я не могу ответить на этот вопрос. Пример еще один - вот еще зимой на самом высоком уровне было принято решение о создании республиканской нефтяной компании, но ничего не сделано до сих пор потому, что это невыгодно тем структурам, которые сейчас используют нашу нефть. Им не выгодно, чтобы доходы от реализации нефти поступали Чечне. Единственное, кто хочет порядка в Чечне – это президент России Владимир Путин, за что ему благодарны чеченцы, и готовы пойти в огонь и воду.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
