2 сентября отмечается День российской гвардии, созданной Петром Великим и в боях со шведами доказавшей свое право считаться военной элитой. В сентябре 1941 года появились первые гвардейские части в Красной Армии – дивизии, отличившиеся в боях под Ельней, получили наименование гвардейских. А в сентябре 1917 года в России происходило невиданное до той поры явление – на заводах и фабриках массово формировалась новая вооруженная структура, бойцы которой служили, так сказать, без отрыва от производства. Назывались создаваемые отряды Красной Гвардией. Хотя первые красногвардейские отряды появились еще в марте 1917 года, именно в сентябре процесс их создания принял масштабный характер. Осенью 1917 года в Красной Гвардии состояло около 200 тыс. человек (в Петрограде и Москве приблизительно по 30 тысяч). Теоретически в Красной Гвардии сначала не было четко выраженного партийного влияния, своей ее могли считать и эсеры, и меньшевики. Но очень быстро большевики превратили ее в свою партийную армию. Создавали ее опять-таки по невиданным доселе принципам. «Если Красная Гвардия – есть зародыш всеобщего вооружения народа, народной армии, то необходимо, чтобы в ней проводилось сверху донизу выборное начало, осуществляющее принципы народной демократической армии» – заявил видный большевик Емельян Ярославский. В брошюре «Право на ружье» было прямо сказано: «Трудовому народу война не нужна, не нужны и войска. Народ знает, что на земле много места – хватит всем. Живи, трудись и пользуйся жизнью. Но пока есть цари-хищники, есть капиталисты,- мы должны во имя своей родины готовиться к защите, должны устроить народную армию – милицию. Каждый свободный гражданин России, когда нужно, пусть возьмется за оружие, на которое у него есть полное и неоспоримое право». Похоже, что большевики в 1917 году всерьез верили в то, что с выборным комсоставом и «демократической армией» можно воевать и даже побеждать. Правда, на практике выглядела новая вооруженная сила вовсе не так привлекательно, как в посвященной ей брошюре. Поэт Александр Блок увековечил образ красногвардейцев в поэме «Двенадцать»: «Гуляет ветер, порхает снег. Идут двенадцать человек. Винтовок черные ремни, Кругом – огни, огни, огни… В зубах – цыгарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз! Свобода, свобода, Эх, эх, без креста!» Если вспомнить о том, что «бубнового туза» носили на спине каторжники, то получается предельно конкретное описание вооруженной банды «без креста». Правда, в октябре 1917 года в столкновениях с юнкерами в Петрограде и Москве вместе с матросами и солдатами красногвардейцы остались победителями. Но их ли в этом заслуга? Уж слишком слабы оказались антибольшевистские силы в центре страны, слишком ненавидело офицерство Временное правительство и его главу – Александра Керенского, чтобы выступить в его защиту. Лозунгом боевого офицерства стала фраза – «на Дон», где начиналось формирование Добровольческой армии. А вот в начале 1918 года, когда красные отряды с выборным комсоставом столкнулись с организованными белыми частями, выяснилось, что для победы необходима прежде всего дисциплина. С января 1918 года параллельно с Красной Гвардией большевики стали и Красную Армию создавать, но пока еще все по тем же демократическим "красногвардейским" принципам на добровольных началах. Лишь в марте 1918 года Красную Гвардию объединили с Красной Армией. Но порядка от этого не прибавилось. Аркадий Гайдар, сам служивший у красных с 1918 года, так описывал нравы и уровень дисциплины в первых советских частях: «С крыльца хутора послышался окрик: – Федор… Сыр-цов! Иди до командира. – Сейчас, – отмахнулся недовольно Федя и, улыбнувшись, продолжал… рассерженный Шебалов очутился за спиной. – Федор, – сурово спросил он, останавливаясь и облокачиваясь на палаш, – ты слышал, что я тебя зову? – Слышал, – буркнул Федя, приподнимаясь. – Ну, что еще? – Как это «ну, что еще»? Должен ты идти, когда тебя командир требует? – Слушаю, ваше благородие, чего изволите? – вместо ответа насмешливо огрызнулся Федя". А вот как писатель Алексей Толстой показал, что творилось у красных после первых неудачных боев с белыми: «Тут были и шинели, и нагольные полушубки, и городские пальто, подпоясанные веревочками. У многих – пулеметные ленты, гранаты, револьверы. У кого – картуз, у кого – папаха на голове, у кого – отнятый у спекулянта котелок. Топкую грязь месили рваные сапоги, валенки, ноги, обернутые тряпьем. Сталкиваясь штыками, кричали: "Вали, ребята, на митинг! Сами разберемся! Мало нас на убой гоняли!» Большевики быстро поняли, что разномастно одетая орда, привыкшая выбирать командиров и драть горло на митингах, никогда не станет боеспособной силой. И, со свойственной им решительностью, отказались от прежних лозунгов. В Красную Армию начали призывать. Дезертиров принялись ловить. Объявлены были приказы, возлагающие ответственность за укрывательство дезертиров на совдепы, комбеды и домохозяев. С прежними вольными нравами, объявленными «партизанщиной», было покончено…. Советские вооруженные силы все больше и больше напоминали обычную армию, а не нечто, построенное на «демократических» принципах. Постепенно вернулись в армию отмененные было знаки различия, генеральские и офицерские звания, вернулись дисциплинарные батальоны и гауптвахты. А о попытке создать нечто вооруженное и сознательное на выборных началах лишний раз старались не вспоминать.