Традиционное интервью Дмитрия Медведева, посвящённое итогам работы Правительства в уходящем году. Свои вопросы задали телеведущие Ирада Зейналова («Первый канал»), Сергей Брилёв (ВГТРК), Марианна Максимовская («Рен ТВ»), Вадим Такменёв (НТВ) и Михаил Зыгарь («Дождь»). С.Брилёв: Здравствуйте, в эфире телеканалов «Россия 1», «Россия 24», «Дождь» и «Вести ФМ» уже ежегодный формат разговора с Дмитрием Медведевым. Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Д.Медведев: Здравствуйте. С.Брилёв: Дмитрий Анатольевич, Вы хорошо знаете всех моих коллег, но я как представитель большинства средств массовой информации и вещателей немножко на себя одеяло перетяну в данном вопросе. Вот стакан, наполовину полон он или наполовину пуст, ну, не этот, конечно, – а экономика? Вопрос Вам как Председателю Правительства. Дополнительные материалы Д.Медведев: У меня чуть больше, чем наполовину. С.Брилёв: Смотрите, действительно, противоречивые вводные этой осенью у нас есть. С одной стороны, взрывной, если вообще не рекордный рост сельского хозяйства, это факт. С другой стороны, все говорят, что тучные нулевые закончились, идёт сокращение со следующего года зарплат чиновников, что в принципе популярная идея, но тем не менее она же происходит. При этом цена на нефть никуда не упала, а в экономике наступила стагнация или иначе застой. Кто виноват и что делать? – это традиционно русские вопросы. Как Вы в целом оцениваете состояние наших экономических дел? Д.Медведев: «У нас есть определённые резервы, которые помогают нам развиваться и которые позволяют нам говорить о том, что у нас в целом ситуация под контролем. Помимо того что наша экономика всё-таки растёт, а не падает, у нас хорошие показатели по безработице – порядка 5,5% по методике Международной организации труда, что в 2–3 раза меньше, чем на развитых рынках. У нас небольшой объём долга к валовому внутреннему продукту, то есть порядка 10,5% – это хороший показатель. У нас хорошие золотовалютные резервы и вообще резервы, они в общей сложности составляют порядка 700 млрд долларов, что создаёт нам определённую подушку безопасности». Д.Медведев: Вы знаете, состояние дел в нашей экономике, наверное, такое же, как и в большинстве развитых и быстро развивающихся рынков мира – оно довольно сложное. Я не так давно употребил такой термин – кислое состояние. То есть у нас в целом, может быть, даже несколько лучше ситуация, чем в Европе и в целом ряде других стран, иными словами, у нас есть определённый рост, правда, небольшой. Мы рассчитывали на 3%–3,5%, в результате получим, может быть, около 1,5%, но, с другой стороны, в Европе просто нет роста, есть падение производства. Так что у нас ситуация довольно сложная. Связано это с двумя причинами. Первая – мы стали интегральный частью мировой экономики и с этим ничего не поделаешь. Мы испытываем на себе всё то же давление, которое испытывает мировая экономика. Но у нас есть и свои проблемы, и свои ограничители роста, включая структуру нашей экономики, производительность труда, недостаток инвестиций и деловой климат. Если мы будем этим заниматься последовательно, мы сможем улучшить своё положение. Но подчеркну прямо и откровенно: мы не можем радикально изменить ситуацию, если мировая экономика будет падать, это совершенно очевидно. И это, кстати, продемонстрировал кризис 2008 года, который ударил по всем странам: все страны оказались в сложной ситуации. У нас есть определённые резервы, которые помогают нам развиваться и которые позволяют нам говорить о том, что у нас в целом ситуация под контролем. Что я имею в виду? Помимо того что наша экономика всё-таки растёт, а не падает, у нас хорошие показатели по безработице – порядка 5,5% по методике Международной организации труда, что в 2–3 раза меньше, чем на развитых рынках. У нас небольшой объём долга к валовому внутреннему продукту, то есть порядка 10,5% – это хороший показатель. У нас хорошие золотовалютные резервы и вообще резервы, они в общей сложности составляют порядка 700 млрд долларов, что создаёт нам определённую подушку безопасности. И у нас в целом есть нормальное регулирование всех экономических процессов, которые мы создали за последние годы. Но это не значит, что мы можем расслабиться, и этот год это показал, потому что мы в результате рассчитывали на бо́льшие темпы роста, а получили меньшие. И.Зейналова («Первый канал»): Дмитрий Анатольевич, полтора года работы Правительства – достаточный срок, чтобы понять, насколько работоспособна команда, насколько оправдалась ставка на молодость, кто из менеджеров справляется, кто нет. Так вот, насколько она работоспособна? И стоит ли ждать замен и перемен в этой команде? Д.Медведев: Вы знаете, Правительство – это же не футбольная команда, где люди отбираются по принципу возраста или физической подготовленности. Правительство – это всегда сложный конгломерат людей. Моё мнение: Правительство – абсолютно работоспособная команда, она возникла, она состоялась, но при этом, конечно, есть сложности, есть проблемы, которые возникают в деятельности тех или иных министерств и министров. Люди все в достаточной мере подготовлены к тому, чтобы руководить министерствами, но в то же время работа министра – это очень сложная деятельность, и на самом деле она отлична от работы, например, государственных служащих и других органов власти и управления. Поэтому, скажем откровенно, далеко не все те, кого я приглашал, сразу же показали свою подготовленность к тому, чтобы руководить крупными производственными процессами, а министр – это публичная фигура, и он руководит крупными производственными процессами. У кого-то вообще не получилось, и это, может быть, даже и не всегда его вина, но этим людям пришлось принять решение о том, чтобы перейти на другую работу, – это тоже нормально. Но в целом Правительство состоялась как команда, она работает, и в этой команде есть люди разных возрастов, что, на мой взгляд, очень неплохо: у нас в Правительстве есть люди, которым 30 лет, чего не было на самом деле никогда, наверное, во всяком случае начиная с ХХ века, но и есть люди вполне зрелые, состоявшиеся, которые очень давно работают. И.Зейналова: То есть сейчас финальный вариант команды? Все, кто не справлялся… Д.Медведев: В Правительстве появились новые блоки, мы усилили блок, который связан с Дальним Востоком (появился отдельный вице-премьер, поменялся министр), и усилили строительно-хозяйственное направление – направление, связанное с жилищно-коммунальным хозяйством и строительством. Появилось отдельное министерство, и был назначен новый министр. Д.Медведев: Никаких финальных вариантов быть не может просто потому, что Правительство – это живой организм. Но в целом я считаю, что радикальных изменений никаких быть сейчас не должно. Все расставлены на свои места, все работают. Появились новые блоки, мы усилили блок, который связан с Дальним Востоком (появился отдельный вице-премьер, поменялся министр), и усилили строительно-хозяйственное направление – направление, связанное с жилищно-коммунальным хозяйством и строительством. Появилось отдельное министерство, и был назначен новый министр. М.Максимовская («Рен ТВ»): Дмитрий Анатольевич, давайте теперь про то, как работает… Вы сами сейчас говорили о новом министре ЖКХ. Наверное, не ошибусь, если скажу, что россиян больше всего волнует именно тема ЖКХ. Тарифы растут, при этом населению беззастенчиво врут чиновники, что рост за год составил 6%, а не 12%, как в действительности. А тут Вы недавно озвучили инициативу брать с граждан предоплату за услуги ЖКХ, для того чтобы справиться с неплатежами. Но ведь большая часть неплатежей происходит не по вине людей, а по вине управляющих компаний. Так может быть, надо не перекладывать снова всё на плечи людей, а разобраться с теми же управляющими компаниями в сфере ЖКХ? Д.Медведев: Марианна, во-первых, почему сразу «врут»? Никто не врёт, это разговоры только. О чём говорило Правительство в своём решении? О том, что у нас по итогам года будет 6%, а второго полугодия, то есть полугодия, когда мы увеличили тарифы (мы сделали это во втором полугодии), – 12%, для отдельных мест – 15%. Подчёркиваю: не 12 по итогам года, а 12 по итогам полугодия, а для некоторых мест – 15. Что мы сейчас имеем? По итогам года (года, я подчёркиваю) у нас будет не больше чем 5,5%, а по итогам полугодия – где-то порядка 11,5%. Это не значит, что в каких-то местах не произошло сбоя, и с этим мы разбираемся. Но если брать общую ситуацию, то она именно такая и эти цифры такие, как они есть, я за них отвечаю. М.Максимовская: Но сбои много где произошли, как Вы говорите. Д.Медведев: Вы знаете, не так много, как кажется, просто это всегда вызывает сильное раздражение. Я понимаю людей – выходят дядьки в костюмах и говорят: «Будет 6%, а по итогам II квартала 12%». А они – бац, получают платёжку, а там не 12%, а, например, 18%, и сразу возникает ощущение несправедливости и вранья, хотя таких случаев очень немного. Я специально совещание проводил, и мои коллеги… То есть их можно пересчитать по пальцам, но они всегда кричащие такие, и это понятно. Теперь в отношении того, что вообще делать дальше. Действительно, ЖКХ – убитая сфера, очень тяжёлая, в которую никто не хотел вкладываться. Я недавно встречался с представителями нашего крупного бизнеса, и они говорят: «Мы хотели бы присмотреться к жилищно-коммунальному хозяйству». Потому что раньше считалось, что нормальный бизнесмен туда не пойдёт. Вот в нефтянку – да, конечно, в торговлю – да, даже новые технологии какие-то – да, а в ЖКХ – нет. Вот сейчас настала пора вкладывать туда деньги – и государственные, и частные средства. Для этого создаём инструмент государственно-частного партнёрства. Теперь в отношении инициативы, о которой вы сказали. М.Максимовская: Предоплаты. Д.Медведев: Предоплаты. Это тоже некоторое недоразумение. Во-первых, это сейчас только обсуждается, во-вторых, никто не говорил о том, чтобы в порядке предоплаты или авансом платили все граждане, это неправильно. У нас 94% граждан вовремя рассчитываются за жилищно-коммунальные услуги. За что же их наказывать-то? Не за что абсолютно. Речь идёт только о 6%, у которых есть просрочка, и речь идёт о такой ситуации, когда эта просрочка длится более полугода. Согласитесь, это тоже не вполне корректно по отношению к остальным: все платят, а 5% не платят. Если есть необходимость какую-то помощь адресную оказывать, это другое дело. За ней нужно обращаться и так далее. Но в принципе платить за ЖКХ должны все. Поэтому в этой идее речь шла только о 6% и только после ситуации, когда полгода не вносятся платежи за жилищно-коммунальное хозяйство. Ещё раз подчёркиваю: это обсуждается и решение окончательное не принято. М.Максимовская: Скажите, а у Вас тоже дома из крана течёт ржавая вода, как у Президента? Д.Медведев: Если Президент говорит, что у него периодически течёт, значит и у меня течёт, потому что мы с ним рядом живём. М.Максимовская: То есть тандем и в этом смысле тоже тандем? Д.Медведев: Мы с ним соседи практически. Вода из крана ржавая может потечь у кого угодно – и у гражданина, который живёт очень далеко от Москвы, и у Президента с премьером, просто потому, что у нас коммуникации такие. Так что будем этим заниматься обязательно и заниматься с удвоенной энергией, потому что эта тема действительно волнует абсолютное большинство наших граждан. И.Зейналова: Дмитрий Анатольевич, ещё вопрос про деньги в карманах и инициативу. Предложили инициативу: заморозить накопительную часть пенсии. Резко негативное отношение тех, кто сейчас работает для того, чтобы достойно жить в старости на эти деньги. Объясните: здесь какие-то компенсационные механизмы должны быть включены или что? Ведь люди на эти деньги рассчитывают. Д.Медведев: Давайте про пенсии порассуждаем, потому что это тема тоже очень острая, как и ЖКХ, и она касается всех, просто не все думают об этом. Не знаю, как присутствующие, – думаете ли вы о пенсии, – но о пенсии, мне кажется, должен думать любой человек даже в тот момент, когда он начинает свой жизненный путь, оканчивает школу, поступает учиться куда-то. Наша пенсионная система, как и любая пенсионная система, не идеальна. И последние, скажем, лет 15–20 она находится в таком модернизационном цикле. Мы относимся к тому, что сделали, уважительно, но в то же время понимаем, что это не догма и что пенсионная система должна настраиваться. Если мы этим не занимаемся, то можем получить всякого рода косяки в будущем. Поэтому мы решили поменять ряд моментов. Первый из них касается пенсионной формулы. Это действительно новый подход к тому, каким образом исчислять пенсию. Причём в целом, что бы там ни говорили (как обычно, разговоров много, а содержание никто не смотрит), ситуация должна стать проще, чем она есть сейчас. И пенсия у людей должна зависеть от двух факторов: от размера заработной платы (что, согласитесь, справедливо) и от трудового стажа. Вот эти два фактора являются главными, или ключевыми. Чем больше размер зарплаты, чем больше стаж, тем больше пенсия. Поэтому вводится специальная балльная система, которая должна начать действовать с 1 января 2015 года. Сейчас мы ведём подготовку ко всем этим мероприятиям. Проходят через Государственную Думу законопроекты, они вызвали много всяких разных вопросов, их совершенствуют. Это нормальная абсолютно ситуация. Я ещё раз скажу, что пенсионная система всегда нуждается в донастройке. Тем не менее введение этой самой пенсионной формулы должно объяснить любому человеку, каким образом рассчитывается его пенсия, что это не подарок откуда-то сверху, какие-то непонятные люди посчитали – на, получи, а – ты сам понимаешь, каким образом эта пенсия складывается. Поэтому возникла идея пенсионного калькулятора, то есть такого электронного, так сказать, прибора, который находится на сайте Пенсионного фонда или в других местах может быть, при помощи которого ты можешь рассчитать свою пенсию. Я хочу вам сказать, что услугами этого пока предварительного электронного калькулятора пенсии воспользовались уже 2,15 млн человек. И.Зейналова: Говорят, он завышает. Д.Медведев: Ничего он не завышает. И.Зейналова: А Вы свою пенсию посчитали? Д.Медведев: Я считал. Я же считал при всех, но у меня зарплата большая, поэтому у меня и пенсия получилась хорошая. Причём я считал… В.Такменёв (НТВ): А там есть порог, по-моему, зарплатный – 47 тыс. Д.Медведев: «Мы стимулируем граждан к тому (так во всём мире), чтобы они трудились после достижения пенсионного возраста – после 55 и 60 лет. Обратите внимание: в отличие от огромного количества стран мы не повышаем пенсионный возраст и не собираемся этого делать. Хочешь в 55 лет на пенсию или в 60 – уходи, пожалуйста». Д.Медведев: Да-да. Я считал эту пенсию с учётом того, что я рано на пенсию не уйду, и в этом ещё одна новелла: мы стимулируем граждан к тому (так во всём мире), чтобы они трудились после достижения пенсионного возраста – после 55 и 60 лет. Обратите внимание: в отличие от огромного количества стран мы не повышаем пенсионный возраст и не собираемся этого делать. Хочешь в 55 лет на пенсию или в 60 – уходи, пожалуйста. М.Максимовская: Это такое скрытое повышение. Д.Медведев: Нет, это не скрытое повышение. Каждый человек – кузнец своего счастья. Хочешь на огороде сидеть, хочешь заниматься внуками – можно уйти в 55 и в 60 лет, и в общем и целом эта пенсия всё равно выше, чем то, что было 10–15 лет назад, это мы тоже понимаем. Но если хочешь продолжить работу, ты тем самым создаёшь для этого дополнительную базу и увеличиваешь, как принято говорить среди специалистов, объём пенсионных прав. Так вот, я себе посчитал с учётом работы до 70 лет – по максимуму, что называется. Да, и, соответственно, с зарплатой, которая у премьера, конечно, выше, чем у большого количества людей. И.Зейналова: С учётом работы премьером до 70 лет? Д.Медведев: С текущей заработной платой, потому что я никакую другую зарплату не могу ввести сейчас, у меня же такая зарплата сейчас. Получилась немаленькая пенсия. Но на самом деле такой же расчёт делали люди, у которых и зарплата поменьше, и у них получаются цифры, конечно, существенно лучшие, чем то, что они имеют сейчас. Д.Медведев: Мы будем принимать пенсионные законы. Правительство не планирует отмену накопительной пенсии. Почему-то это тоже такая фигура речи – «всё отменяется». Ничего не отменяется! Мы просто делаем эту систему, на наш взгляд, более справедливой, потому что опять же каждый человек должен понять, как ему распоряжаться своими деньгами. Теперь дальше в отношении того, что будет происходить. Мы будем принимать пенсионные законы. Вы упомянули накопительную часть, и хочу сразу сказать: Правительство не планирует отмену накопительной пенсии. Почему-то это тоже такая фигура речи – «всё отменяется». Ничего не отменяется! Мы просто делаем эту систему, на наш взгляд, более справедливой, потому что опять же каждый человек должен понять, как ему распоряжаться своими деньгами. Страна, Пенсионный фонд, учитывает то, что вы накопили, учитывает в системе тарифов. Наша пенсия может состоять из двух элементов: первый элемент – накопительная часть, а второй элемент – страхование. Так вот, в соответствии с той моделью, которую мы предлагаем принять, вы сами будете определять, что вам дороже и чем бы вы хотели пользоваться (если речь идёт о гражданах, которые родились после 1967 года). Вы можете в этом случае, с одной стороны, всё передать в страховую часть, и тогда страховой тариф индивидуальный будет 16%, и таким образом забыть про накопительную пенсию и всё предоставить государству. Но вы можете сохранить накопительную часть пенсии, это тоже совершенно нормально, и принять решение о том, чтобы отправить свои 6% в эту накопительную часть, и тогда вы сохраняете накопительную часть в размере 6% от тарифа и 10% – страховую часть. Мне кажется, это абсолютно справедливо. Вы сами должны взвесить, что для вас выгоднее и интересней. Но наша задача сейчас – именно поэтому мы отдельные законы принимаем по накопительной пенсии, – сделать так, чтобы те управляющие компании, те негосударственные пенсионные фонды, которые этим занимаются, были прозрачными, понятными и чтобы они не лопнули в какой-то момент, потому что мы всё время говорим о банках, о страховых компаниях, но это не менее важная часть. Вы знаете, насколько большие деньги там лежат, поэтому очень важно, чтобы они были проверены и включены в соответствующую систему, и только после этого можно будет вот эти все решения принимать. Поэтому, как мне представляется, мы принимаем разумные решения в отношении того, каким образом строить нашу пенсионную систему на годы вперёд, и все разговоры о том, что она становится более сложной и менее прозрачной, абсолютно неправильные, наоборот, она яснее и понятнее, чем есть сейчас. М.Максимовская: Дмитрий Анатольевич, но всё-таки реформы, которые вы сейчас пытаетесь провести – и пенсионная, и та же реформа в сфере ЖКХ, – они непопулярны в народе. Вы не боитесь, что Вы в результате именно ими запомнитесь в качестве премьер-министра? Д.Медведев: Марианна, неужели вы думаете, что я этого боюсь? Вообще, любой нормальный человек, который приходит руководить какими-то процессами, уж тем более на государственную службу, а уж тем более занимает высокую государственную позицию, точно не должен этого бояться. Иначе ты никакого решения никогда не примешь, кем бы ты ни работал – Президентом, премьером, если ты всё время думаешь: «А как это отразится на моём рейтинге? Как это отразится на популярности, на каких-то индексах?» Нельзя вести себя, как слон в посудной лавке, нельзя совершать необдуманных, глупых поступков. Но нужно набираться мужества и принимать решения, в том числе по довольно сложным вопросам. К их числу относятся и жилищно-коммунальное хозяйство, и пенсионная система. Правительство будет этим заниматься, это наша ответственность. М.Зыгарь («Дождь»): Дмитрий Анатольевич, хочется перейти от проблем нашего бюджета, нашей экономики к проблемам соседней Украины. Скажите, с учётом всех проблем, которые сейчас есть у нас – в бюджете, в экономике, – какую цену Россия готова заплатить за то, чтобы не допустить европейской интеграции Украины? Почему это так принципиально и, по-вашему, оправданы ли все эти усилия? Не кажется ли Вам, что снова, как в 2004 году, Россия настраивает против себя большу́ю часть украинского общества? Д.Медведев: «Решение о том, где быть Украине и что ей делать, должна принимать сама Украина, украинский народ и, естественно, украинское руководство, власть, которую украинский народ создал». Д.Медведев: Я об этом неоднократно говорил и абсолютно в этом уверен: решение о том, где быть Украине и что ей делать, должна принимать сама Украина, украинский народ и, естественно, украинское руководство, власть, которую украинский народ создал. Поэтому это их прерогативы, их полномочия, пусть они сами с этим и разбираются. Другое дело, что нам не безразлично, что там происходит. Это очень близкая нам страна, там живут люди очень близкие нам, и, кроме того, Украина для нас – очень важный торгово-экономический партнёр, как и мы для Украины. Может быть, мы для Украины ещё в большей степени. Поэтому, конечно, мы смотрим за тем, каким образом Украина будет развивать свою экономику. У нас нет никаких противопоказаний против интеграции Украины с кем бы то ни было. Это их дело, но они должны посчитать, во что это выльется, во что выльется, например, для Украины ассоциация с Евросоюзом, во что выльется решение присоединиться к Таможенному союзу. То есть это должно быть просчитанное решение. Насколько мы можем понять, украинское руководство именно этим сейчас и озабочено. Они долго шли к тому, чтобы создать зону действия свободной торговли и подписать отдельный договор об ассоциированном членстве с Евросоюзом. Мы им говорили: пожалуйста, принимайте решение, но в этом случае у вас будут проблемы, связанные с регулированием на территории страны, вам требуется большое количество денег для того, чтобы это регулирование ввести, и, кроме того, ни Россия, ни Беларусь, ни Казахстан не могут оставаться безучастными к тому, что вы откроете свой рынок для европейских товаров. Мы сами с европейцами дружим, торгуем, у нас 400 млрд долларов торгового оборота, но это не значит, что мы должны разоружиться, открыть все границы и сказать: «Посылайте к нам всё, что хотите, то, что у вас не покупают». Мы должны всё-таки понимать, каким образом эти товары будут перемещаться. Поэтому мы сказали нашим партнёрам: «Вы должны просчитать, что будет происходить». Они посчитали и поняли, что в настоящий момент они к этому не готовы. Поэтому, по всей вероятности, приняли решение о том, чтобы, во всяком случае, отодвинуть подписание соответствующего документа. Это их внутреннее дело. Мы просто обращали внимание на проблемы, говорили им, что у них они могут быть. Они своё решение приняли. Кстати, приняли, на мой взгляд, абсолютно в соответствии с конституцией, ничего не нарушали. И правительство, и президент вправе принимать решение о том, в каких альянсах находиться, какие документы подписывать. Но то, что там происходит сегодня, – это, конечно, сложная ситуация. Это, безусловно, отражает эмоциональную сторону решений, и мы самым внимательным образом следим за тем, что происходит на Украине. При этом ещё раз хочу сказать, что со всеми этими проблемами должно разбираться украинское руководство и украинское общество, а не иностранцы, не Россия. Но и другие страны должны вести себя корректно. Посмотрите: приезжают наши партнёры на уровне министров иностранных дел и идут не просто где-то поговорить с руководством или с оппозицией – это нормально абсолютно, а идут прямо в гущу политических событий, идут на мероприятия, которые проходят, скажем прямо, в противоречии с существующими правилами организации митингов, участвуют в этих мероприятиях. Я думаю, как например, чувствовали бы себя наши немецкие партнёры, если бы российский Министр иностранных дел взял бы и пошёл на какое-нибудь сборище, которое проводилось бы в противоречии с правилами немецкими. Я не думаю, что они бы посчитали это дружественным шагом или что это правильный шаг. Встречаться – да, но участвовать в таких мероприятиях – это, простите, называется очень просто: «вмешательство во внутренние дела». В.Такменёв: Миша перескочил на Украину, я хотел бы всё-таки вернуться в Россию. Д.Медведев: Пожалуйста. В.Такменёв: Наверное, Вы убедились, что на телевидении тоже есть дедовщина: мои коллеги-старожилы этого формата задали уже по два вопроса, а я как новичок ждал своей очереди. И.Зейналова: Ябеды тоже существуют. Д.Медведев: Вадим, зато вы кино снимали с Правительством. В.Такменёв: Тоже верно. Дмитрий Анатольевич, хотел бы вот о чём спросить. В 1970-е годы, когда на рынке нефти вроде бы было всё неплохо, руководители страны использовали эту ситуацию в том числе для того, чтобы наделать побольше танков и ракет, а экономисты спустя годы (как правило, экономисты умны задним умом) сказали, что экономику Советского Союза погубила гонка вооружений. Сейчас, судя по выделяемым деньгам, эта гонка в той или иной степени продолжается. Ещё у нас самый дорогой саммит АТЭС прошёл, у нас самая недешёвая Олимпиада намечается. Что там ещё? Чемпионат мира по футболу, для которого нужно построить стадионы и так далее. Я бы, знаете, как это назвал? Гонка сооружений. Вы не думали о том, что Правительство и, в частности, Вас рано или поздно обвинят, что вы ввязались в эту гонку сооружений, и… я не могу, конечно, сказать – «погубили экономику», но эта гонка сооружений повлияет на экономику России, о чём, кстати, наш министр Улюкаев много уже говорил? Д.Медведев: Во-первых, сооружать – это хорошо. Как принято у нас на Руси говорить: ломать – не строить. Надо строить – это первое. Второе: в отношении того, что происходило в Советском Союзе и что происходит у нас. Если говорить про объём бюджетных средств, то это тоже очень часто такая сфера, по которой существует масса неверных суждений. Д.Медведев: У нас консолидированные расходы на образование в этом году 2 трлн 900 млрд рублей. Это расходы федерального бюджета, региональных бюджетов и муниципальных бюджетов. Расходы на здравоохранение – 2,5 трлн рублей. Это расходы федерального бюджета, региональных бюджетов и фондов медицинского страхования. Расходы на оборону – 2 трлн 100 млрд рублей. Вот сопоставьте. Совокупный объём затрат на здравоохранение и образование в 2 раза больше (больше чем в 2 раза), чем на оборону. Поэтому мы и дальше этот курс будем проводить и, естественно, будем стараться увеличивать затраты в бюджете нашей страны на социальную сферу, потому что это курс Правительства – предпочтение будет отдаваться социальной сфере. Сначала про вооружение. Вот смотрите: у нас есть затраты на образование, здравоохранение, оборону. Общим местом считается следующее: у нас милитаризированный бюджет, мы много тратим денег на оборону. Кто-то, кстати, считает, что это правильно, кто-то считает, что не совсем. У меня и с моими коллегами, например, были определённые расхождения, вы знаете, по этому поводу, и поэтому страдают другие статьи. Наверное, было бы лучше, если бы мы вообще меньше тратили сил на вооружение и оборону, но так устроен мир. Во-вторых, давайте сопоставим цифры. У нас консолидированные расходы на образование в этом году (давайте вдумаемся в эту цифру) 2 трлн 900 млрд рублей. Это расходы федерального бюджета, региональных бюджетов и муниципальных бюджетов. Но это всё идёт в образование, потому что людям, честно говоря, всё равно, откуда эти деньги берут – из Москвы они приходят или вынимаются из других бюджетов. Расходы на здравоохранение – 2,5 трлн рублей. Это расходы федерального бюджета, региональных бюджетов и фондов медицинского страхования. Расходы на оборону – 2 трлн 100 млрд рублей. Вот сопоставьте. Это как минимум вещи абсолютно сравнимые, и совокупный объём затрат на здравоохранение и образование в 2 раза больше (больше чем в 2 раза), чем на оборону. Поэтому мы и дальше этот курс будем проводить и, естественно, будем стараться увеличивать затраты в бюджете нашей страны на социальную сферу, потому что это курс Правительства – предпочтение будет отдаваться социальной сфере. Теперь в отношении сооружений. Ведь без этих сооружений не будет никакого развития. Давайте просто подумаем. Вы упомянули саммит АТЭС, вы упомянули, естественно, Сочи, предстоящий чемпионат мира. Владивосток – прекрасный город, очень красивый. Канализации не было в нём! Стыдно сказать: канализации не было в городе, который является витриной нашей страны на Востоке. Да, конечно, каждый повод такого рода, в том числе и саммит АТЭС, мы стараемся использовать не ради того, чтобы показать нашим гостям красоты России (хотя это неплохо), а ради того, чтобы деньги инвестировать. Вы знаете, меня когда-то поразила одна тема, я впервые об этом задумался в 2000 году, когда в составе нашей делегации принимал участие в саммите «восьмёрки» на Окинаве в Японии (остров). На проведение саммита там был затрачен 1 млрд долларов – по тем временам очень значительные деньги. И когда я начал спрашивать: «Зачем? Почему? Всё-таки это относительно небольшой остров», – мне было сказано следующее: «Вы знаете, мы просто решили, что по японским меркам это одна из самых отсталых территорий, поэтому мы воспользовались саммитом для того, чтобы погрузить туда такие инвестиции». Я подумал: «Да, это правильно». Мы делаем то же самое. Смотрите, после саммита АТЭС там есть не только канализация, там есть дороги, которых стало не в пример больше, там есть самый большой театр на Дальнем Востоке, там есть университет прекрасный, там масса объектов самых новых, там, наконец, очень сильно продвинулось жилищное строительство. Разве это не хорошо? Мне кажется, это хорошо. Сочи. У нас действительно Олимпиада сложная, потому что мы её делаем в том месте, которое, скажем откровенно, не было приспособлено под олимпийские цели. Что такое Сочи? Все же, наверное, были. И я бывал в Сочи, что называется, с юношеских пор. Это наш курорт, главный курорт. Как бы сказать? До последнего времени он же средненький был, мягко говоря. Реплика: Там даже стадиона не было. Д.Медведев: «У Сочи будет нормальная сеть отелей, нормальное количество спортивных сооружений для того, чтобы не только смотреть спортивные соревнования, но и отдыхать, там будет нормальная туристическая инфраструктура, к числу которой относятся рестораны, магазины – без этого люди не отдыхают, это абсолютно нормально, наконец, там будут нормальные коммуникации, там будет железная дорога в горы, которую никогда бы мы не построили, если бы не Олимпиада». Д.Медведев: Конечно. Очень средний курорт. Потому что в советский период у нас было много других курортов, ну и, скажем откровенно, эту сферу и не особенно сильно развивали. Поэтому когда говорили: «Сочи – наш главный курорт», становилось стыдновато. Сейчас Сочи совсем другой. У Сочи будет нормальная сеть отелей, нормальное количество спортивных сооружений для того, чтобы не только смотреть спортивные соревнования, но и отдыхать, там будет нормальная туристическая инфраструктура, к числу которой относятся рестораны, магазины – без этого люди не отдыхают, это абсолютно нормально, наконец, там будут нормальные коммуникации, там будет железная дорога в горы, которую никогда бы мы не построили, если бы не Олимпиада. А наши люди очень любят отдыхать в горах, и теперь в горах там отдых вполне приличный, надо только сделать так, чтобы большее количество отелей открывалось и цены были конкурентоспособны, вот это правильно, потому что чем больше предложение – тем, естественно, ниже цены. Поэтому я считаю, что все инвестиции в Сочи абсолютно оправданны. Это же касается и чемпионата мира по футболу. Что такое чемпионат мира по футболу? Помимо того что мы все в основном болельщики – я не знаю, как присутствующие, но, наверное, это нормально: надо и стадионы иметь. Но это ж не только стадионы. Почему была такая драка между нашими губерниями по поводу того, кто будет принимать эти соревнования, кто будет принимать футбольный чемпионат? Да потому что это возможность развить свою территорию, дороги опять же нормальные сделать, построить жильё нормальное, аэропорты запустить – это всё будет сделано, поэтому это всегда повод для развития страны. Мне кажется, это очень важно, тем более что страна у нас большая и очень сложная. В.Такменёв: Дай-то бог, главное, чтобы это не было поводом для воровства денег… М.Максимовская: И распила бюджета. В.Такменёв: …когда такие большие суммы расходятся по регионам. Д.Медведев: Как только появляются большие деньги, появляются желающие во всём этом поучаствовать и с противозаконной позиции, и это тоже правда. Поэтому нужно следить за тем, как это расходуется, а тех, кто залезает в эти траты, естественно, по рукам бить, кого-то к уголовной ответственности привлекать, кого-то просто отсекать от подрядов, от строек. М.Зыгарь: Вот Вы говорите: ломать – не строить. А давайте поговорим о тех людях, которые строят. Как вы считаете, нужно ли России вводить въездные визы для мигрантов из Центральной Азии? И почему Правительство как-то стыдится признаться в том, что мигранты в целом нужны экономике, экономика без них не может? Вот этим молчанием, отсутствием какой-то внятной позиции, по сути, Правительство подыгрывает каким-то популистским настроениям. Д.Медведев: Миша, мы не стыдимся этого. Только нечестный человек говорит о том, что мы можем обойтись сейчас без дополнительного притока трудовых ресурсов. Россия слишком большая, и нам нужны дополнительные трудовые ресурсы. Вопрос в том, какие и как. Во-первых, какие? Конечно, мы заинтересованы в том, чтобы прежде всего приезжали люди высококвалифицированные, и поток таких людей в нашу страну увеличивается, потому что мы создаём стимулы, мы даём дополнительные визовые облегчения, зарплату поднимаем по целому ряду позиций (это делает не только государство, но и бизнес). Это очень важно для нашей страны. Но нам нужны и те, кто строит, и те, кто занимается менее квалифицированным трудом. Посмотрите: у нас безработица не большая, но она не растёт из-за того, что к нам приезжает большое количество людей трудиться на тех местах, на которые не очень охотно идут наши люди, – трудиться в жилищно-коммунальном хозяйстве, дворниками работать или на стройке. Безработица не растёт просто потому, что наши люди не готовы это делать и не хотят. И не только наши, так и в других странах происходит. Почему? Потому что мы достигли определённого уровня благосостояния. Ещё лет 20 назад этого бы не было, а сейчас это именно так. «Я не хочу работать там. Вы мне сколько угодно денег платите, я там работать не хочу». Поэтому там работают те, кто приезжает. Основной вопрос в том, как они работают. Они должны работать законно. Именно поэтому мы признали 380 тыс. тех, кто приезжал к нам для таких действий, незаконно въехавшими. Они приезжали не трудиться, а просто страну посмотреть. Их необходимо отправлять домой. Их нужно привлекать к ответственности, если они злоупотребляют этими правилами. Но те, кто въехал законно, должны быть нормальными, адаптированными к нашей жизни участниками производственного процесса и людьми, которые живут в нашем обществе. Они, конечно, должны быть приспособлены к жизни в России, по-русски должны разговаривать, должны принимать наши обычаи, не должны пытаться навязывать свои привычки окружающим, то есть вести себя цивилизованно. Этим нужно заниматься. Те, кто нарушает закон (и больше всего разговоров именно о них), должны действительно быть в определённых случаях либо высланы из страны, либо даже привлечены к ответственности, а также те, кто этим занимается, – и работодатели, и те, кто даёт им соответствующий кров и приют, включая владельцев так называемых резиновых квартир. Этот законопроект прошёл первое чтение, и он так или иначе должен быть принят. Но всё, что я сказал, не должно быть основанием для того, чтобы, что называется, гнать националистическую волну. Это вообще плохо, это аморально, а в условиях нашей страны это убийственно, потому что наша страна многонациональная, наша страна насчитывает огромное количество народов, и наша страна многоконфессиональная. Поэтому ни в коем случае нельзя провоцировать эту тему. Тот, кто так поступает, ведёт себя безответственно и заслуживает самого жёсткого осуждения. М.Зыгарь: Визы им не нужны? Д.Медведев: В отношении виз. У нас сейчас со странами СНГ безвизовые отношения, и мы не планируем вводить сейчас никаких виз в отношении таких государств, если не будет каких-то особых ситуаций. Но мы планируем перейти к тому, чтобы переезды через границу были цивилизованными – не по каким-то бумажкам или справкам, потому что это тоже неправильно. Мы разные страны, уж если мы развиваемся по-разному, будьте любезны предъявить иностранные заграничные паспорта. Это нормально абсолютно. У нас с некоторыми странами действительно пока был переезд через границу, пересечение границы по внутренним паспортам, от этого мы уйдём, будут только заграничные паспорта. С.Брилёв: И медицинская страховка на въезде желательно. Д.Медведев: Обязательно, конечно. Должны быть выполнены все формальности, это абсолютно правильно, и здесь нет никакой дискриминации, никакого унижения. Все документы должны быть оформлены: паспорта, страховки. И нужны знания наших условий, включая язык, если ты приехал работать. Если ты приехал отдыхать – это другое дело. М.Максимовская: Дмитрий Анатольевич, как Вы выразились, националистическая волна – она есть в стране. Может быть, ксенофобские, националистические настроения помогут погасить, знаете, пускай показательные, но реальные процессы над чиновниками, которые выдают какие-то липовые разрешения на работу тем же мигрантам, пилят… Д.Медведев: Деньги. М.Максимовская: Деньги, да, тот же бюджет. А почему у нас только показательно ловят мигрантов по рынкам и в общем всё? И.Зейналова: Или показательный процесс над националистами, которые разжигают межнациональную рознь. М.Максимовская: Это же националистическую волну не погасит, на самом деле. Д.Медведев: Показательные, потому что вы показываете. Поэтому они показательные. М.Максимовская: Так это вы показываете, а мы показываем то, что вы показываете. Д.Медведев: Послушайте, коллеги, показательные в том смысле, что их показывают, и, мне кажется, это нормально абсолютно. Но никакой кампанейщины нет. Вы про рынки сказали. Всегда на рынках проводились различные уголовно-процессуальные и административные мероприятия. Всегда так было, даже в советские времена, когда была тишь да гладь, и сейчас это проходит. Поэтому считать, что волна какая-то поднялась, пришло указание из МВД все рынки закрывать, всех глушить, – нет этого. Это периодические мероприятия. Другое дело, что в этих местах, мы с вами это тоже понимаем, всё-таки концентрируются люди, которые, к сожалению, далеко не всегда уважают закон. Это правда, и поэтому с ними нужно разбираться. В отношении чиновников. Показательные порки, показательные процессы – это очень плохо. Если говорить о таких процессах, мы это проходили в определённый период. Это ни к чему не ведёт. Но системная работа должна проводиться. Вы упомянули Федеральную миграционную службу, там большое количество людей к ответственности привлекают. Я посмотрел по статистике: 50 с лишним уголовных дел заведено только в этом году. Уголовных дел! И, по-моему, 1,5 тыс. человек уволено. Это для системы очень серьёзные показатели. Причём это сделано не по звонку: к первому числу заведите такое-то количество дел. Нет, конечно. Это обычная работа. В системе Федеральной миграционной службы, которая, как известно, откололась от МВД, есть своя собственная служба безопасности, они своих жуликов ловят. Я согласен с тем, что они там есть и их нужно бить по рукам, но это не показательные порки, это системная работа, только в этом случае она может дать результат. Д.Медведев: «Мы участвуем в различных международных структурах, мы принимаем на себя целый ряд международных обязательств в этой сфере, мы участники так называемого третьего Базеля, по которому сегодня должны определяться нормативы достаточности капитала, нормативы резервов. Всем этим занимается Центральный банк. Я уверен, что такая твёрдая позиция приведёт к тому, что наша банковская система будет ещё более устойчивой, и это абсолютно нормальная, благая цель. Поэтому не стоит рассматривать отзыв лицензии у нескольких банков как что-то сверхъестественное, что-то сверхординарное». М.Максимовская: Можно о системной работе – с Вашего разрешения, я верну Вас к вопросу о гигантизме в строительстве и к положению дел в экономике: если хотите, о предчувствии кризиса хочется с Вами поговорить. Смотрите, вот только за последних полтора месяца отозваны лицензии у двух крупных банков. Начались зачистки банков в регионах, и всё это происходит на фоне действительно абсолютно откровенных заявлений министров экономического блока вашего Правительства о том, что в экономике как минимум стагнация. А почему тогда не проводится никаких системных реформ в экономике и при этом начались какие-то странные зачистки, странные телодвижения в банковском секторе? Ведь это же может быть очень опасно. Д.Медведев: Вот мы любим использовать термины, которые пришли из определённой среды. Ну какие зачистки в банковском секторе?! Смотрите, я начал наше с вами общение с того, что сказал, что у нас непростое положение в экономике, это правда, и мы вынуждены решать целый ряд задач. Посмотрите, мы, с одной стороны, занимаемся реформами и модернизацией экономики и созданием нового технологического уклада, меняем нашу социальную сферу, меняем пенсионную систему, занимаемся реформированием ЖКХ, то есть это сложные реформаторские процессы. С другой стороны, наша задача – удержать стабильность, не дать экономике поехать, не создать проблемы, которые были характерны для нашей экономики в 1990-е годы, частично и в 1980-е годы. Это очень сложная задача, которую нужно отбалансировать: реформы – да, и стабильность – тоже да. Как это совместить? Это самая сложная задача, которую приходится решать Правительству. По банкам. Банковская система у нас современная и надёжная, говорю об этом абсолютно твёрдо. У нас система, подготовленная кризисами 1990-х годов и теми проблемами, которые были в нулевые годы. Поэтому мы её лишь приспосабливаем к новым реалиям. Что происходит? У нас много банков, около тысячи. Есть мнение, что их должно быть меньше, но мы никаких искусственных мер не принимаем. Но Центральный банк получил функции всеобъемлющего финансового контролёра, финансового надзора, поэтому он должен разобраться в том, что происходит и в банках, и вне банковской среды. Целый ряд банков нарушал законы, целый ряд банков не соблюдал нормативы. С ними была работа – и с менеджментом, и с хозяевами. Те, кто не выполнил требования, такие банки, к сожалению, подлежат закрытию, но в соответствии с действующими правилами: у них отзываются лицензии и обеспечиваются права всех вкладчиков. Именно этим Центральный банк и занимается. Банки должны быть крепкими. Мы участвуем в различных международных структурах, мы принимаем на себя целый ряд международных обязательств в этой сфере, мы участники так называемого третьего Базеля, по которому сегодня должны определяться нормативы достаточности капитала, нормативы резервов. Всем этим занимается Центральный банк. Я уверен, что такая твёрдая позиция приведёт к тому, что наша банковская система будет ещё более устойчивой, и это абсолютно нормальная, благая цель. Поэтому не стоит рассматривать отзыв лицензии у нескольких банков как что-то сверхъестественное, что-то сверхординарное. Соединённые Штаты Америки, может, не идеальный пример, но всё-таки самая крепкая экономика в мире. По-моему, 1,7 тыс. там банков, что ли. В год, я это точно помню, 30–40 лицензий отзывается, и никто не кричит о коллапсе системы, это нормально абсолютно. С.Брилёв: Дмитрий Анатольевич, мы уже 40 минут с лишним в эфире… Д.Медведев: То есть вы предлагаете несколько ускориться? С.Брилёв: Нет, я не предлагаю. Я внимательно слушал моих коллег, и мне показалось, что все так или иначе ходят вокруг темы позиционирования – Вас лично и Правительства в такой 3D-модели российской политики. Д.Медведев: Хорошо, что она не плоская хотя бы, а 3D. С.Брилёв: Может быть, мой вопрос имеет отношение к повестке, которая обычно интересует так называемых политических гурманов, но есть такое ощущение… Какое ощущение? Это факт. Конечно, есть политика публичная и подковёрная. Примером такой подковёрной политики, которая выявляет позиционирование и так далее, как мне кажется, является случай с «Уралкалием», хотя, повторяю, для кого-то он может быть слишком экзотичным. Но что мы видели? Арест Баумгертнера (В.Баумгертнер – генеральный директор компании «Уралкалий») в Минске – за него вступаются Ваши заместители. Потом возникает история со сменой акционера – потенциальным главным акционером становится Михаил Прохоров. Мы помним Ваше президентство, какие слова в отношении Михаила Прохорова, по крайней мере «Правого дела», которое он тогда возглавлял, говорились. Д.Медведев: А какие говорились? Напомните, я забыл. С.Брилёв: Ну как? Несостоявшийся политик на правом фланге, который, как казалось многим, был симпатичен Вам идеологически. Д.Медведев: Слушайте, кто-то может состояться, кто-то не состояться, но деньги-то у него никто не отнимал. Есть у человека деньги – он покупает. С.Брилёв: Мы сейчас не про Прохорова. Потом Баумгертнер возвращается в Россию, тут выясняется, что следственные органы им интересуются. «Уралкалий», не «Уралкалий», но в принципе хочется понять, что произошло и где Вы и Правительство, кабинет, видите в этой, конечно, очень непростой трёхмерке российской политики..? Д.Медведев: Этот казус действительно непростой, хотя я бы и не усложнял его избыточно, я бы отделил здесь юридическую сторону от политической. В чём состоит юридическая сторона? Были отношения между российским бизнесом и белорусским бизнесом, в какой-то момент они распались по экономическим соображениям. По мнению белорусской стороны, были совершены противоправные действия. Это их право – считать так. Они предъявили претензии нашим гражданам. В этом случае с правовой точки зрения российское государство должно вмешиваться и говорить о том, что в отношении наших граждан, включая и руководителей этой самой компании, мы сами будем проводить соответствующие мероприятия. Поэтому мы способны разобраться с тем, что произошло, и с точки зрения уголовного процесса, и с точки зрения вообще событий. Не сразу, но в целом белорусская сторона эту позицию приняла и передала одного из тех, кто был арестован, – этого генерального директора, – в Российскую Федерацию. Сейчас должны быть проведены все следственные мероприятия и установлена объективная истина по делу: нарушал он что-то по белорусским или по нашим законам или не нарушал. Самое главное, что этим занимаемся теперь мы, а не пусть даже самые близкие, но всё-таки наши партнёры, другая страна. С.Брилёв: Это юридическая часть. А политическая? Д.Медведев: Теперь политическая часть. Политическая часть была здесь, может быть, избыточной, потому что целый ряд событий, которые происходили, действительно придал этому делу избыточное политическое звучание, что, наверное, в отношениях между Россией и Белоруссией не очень хорошо. Мы самые близкие союзники, самые братские страны, поэтому не нужно здесь было, как принято говорить, гнать волну, нужно было изначально проинформировать нас о претензиях, которые существуют, и мы бы в партнёрском стиле с этим всем разобрались. Я надеюсь, что в будущем так и будет происходить. Это в конечном счёте никак не отразилось на наших отношениях с Республикой Беларусь. С.Брилёв: А внутри России политика в данном случае не имеет никакого..? Д.Медведев: Имеет значение, потому что каждое событие, естественно, приобретает резонанс. Именно этого и нужно было избежать, нужно было просто сказать, что у нас есть претензии, мы собираемся преследовать таких-то людей за такие-то правонарушения, и этого было бы достаточно, а не устраивать из этого такого политического шоу. Но в конечном счёте, я уверен, всё будет нормально. В.Такменёв: Дмитрий Анатольевич, о политике как раз подковёрной и публичной. Не надо быть, как сказал Сергей, политическим гурманом, чтобы заинтересоваться вот каким вопросом. Все мы помним недавние заголовки газет, мол, Медведев раскритиковал законопроект Владимира Путина по налоговым преступлениям, которые, как известно, предложено перевести в ведение правоохранительных органов. Что ответил Президент на это? Если кто-то с чем-то не согласен, как Кудрин в своё время, он может перейти в экспертное сообщество. Напомню, что Кудрина как раз Вы уволили из-за того, что он был с Вами не согласен. Судя по тому, что Вы по-прежнему глава Правительства, если мы всё знаем… Д.Медведев: На эту минуту так. В.Такменёв: Вы согласились с Президентом, Президент с Вами согласился или натянулась струна в ваших отношениях и она до сих пор натянута? Д.Медведев: Вадим, у нас с Президентом всё в порядке, никакой струны нет. Д.Медведев: «Есть очень сложные составы преступлений, в которых очень трудно разбираться, к их числу относятся налоговые, потому что, когда речь идёт о преступлениях против личности, они тяжкие, но они в этом смысле проще. Налоговые преступления – это экономика, погружённая в уголовное право, поэтому подходы могут меняться». Теперь в отношении самой темы. Эта тема тоже и юридическая, и экономическая. Мы все заинтересованы в том, чтобы у нас было эффективное уголовное законодательство. Есть очень сложные составы преступлений, в которых очень трудно разбираться, к их числу относятся налоговые, потому что, когда речь идёт о преступлениях против личности, они тяжкие, но они в этом смысле проще. Налоговые преступления – это экономика, погружённая в уголовное право, поэтому подходы могут меняться. Ровно два года назад, 6 декабря 2011 года, был подписан закон об изменении в Налоговый кодекс в части, касающейся налоговой ответственности, уголовной ответственности, по которой было введено правило о том, что для привлечения к уголовной ответственности нужно специальное резюме со стороны налоговых органов. Это возможный приём, он создал и определённые дополнительные защитные меры для бизнеса, и, наверное, создал определённые сложности для привлечения по налоговым составам. Мы знаем, что эти составы, ещё раз говорю, очень сложные и в то же время важные, потому что каждый человек должен платить налоги. Посмотрев на практику применения этого законодательства, внесли другой законопроект, который в настоящий момент рассматривается Государственной Думой и который в настоящий момент совершенствуется. Там нет этого самого прямого указания на позицию налогового органа, но в процессе совершенствования этого документа Президентом было высказано поручение подготовить определённые изменения с тем, чтобы следственные структуры, Следственный комитет мог опираться на мотивированное заключение налогового органа по поводу налогового правонарушения. Поэтому эти подходы очень близки, в конечном счёте надо посмотреть, как будет работать новый уголовный закон. В этом мире нет ничего вечного. Нужно создавать эффективное, как я уже сказал, налоговое и уголовное законодательство. Именно этим занимается Президент, именно этим занимается Правительство. И.Зейналова: Дмитрий Анатольевич, я хотела спросить у Вас о самом, наверное, злободневном и самом грустном – недавней катастрофе «Боинга». Снова поднимается вопрос о безопасности полётов, снова говорится о том, что все инициативы, в том числе и Ваши, ушли в песок. Снова вспоминаем Петрозаводск, Ярославль, Пермь, теперь уже Казань. Что ещё должно произойти, чтобы система нормально заработала? Потому что если мы просто будем лишать лицензий региональных авиаперевозчиков, не на чем будет просто летать. Сегодня пришли новости о том, что разрешено иностранцам быть пилотами, но это же не панацея. Д.Медведев: Ирада, вообще нет никаких панацей, мы просто должны создать нормальную авиационную отрасль в нашей стране. Это связано и с производством самолётов, и с их эксплуатацией. Действительно, катастрофа Боинга – очень печальное событие, погибли люди. Сейчас идёт расследование, занимаются этим и наша структура, и Межгосударственный авиационный комитет. Занимается несколько стран: США, потому что они производители, Франция, потому что они двигателями занимаются, естественно, наша страна занимается тоже. Результаты должны быть предъявлены, с тем чтобы сейчас не строить предположений. Естественно, анализируются все данные, включая речевой и параметрический самописцы. Надо в этом разобраться, потому что случай странный. Я вчера получил доклад очередной, но пока здесь рано выводы какие-то делать. Что же касается системы, то вы правы. Эта система, к сожалению, за определённый период деградировала. У нас стало меньше нормальных самолётов, но в то же время больше перевозчиков. Мы же не в первый раз с этим сталкиваемся. Я сейчас не хочу сказать ничего плохого в адрес той компании, которая эксплуатировала этот самолёт, пусть с ней разбираются. Нужно – значит, сохранят её, не нужно – отзовут лицензию. Вопрос в чём? Вопрос в том, что эти компании должны быть безопасными. Вот об этом думают наши люди. У нас было 400 авиакомпаний, осталось чуть более 100. Сколько нам нужно, нужно определить на самом деле исходя из потребности страны. А у нас очень большая страна, у нас очень много перевозок потенциальных – было, есть и будет, но их должно быть разумное количество. Ряд наших авиакомпаний входит в лучшие мировые рейтинги. Я назову две, которые вы все знаете. Из мирового, так сказать, топ-60 в нём есть две наших компании – «Аэрофлот» и, соответственно... С.Брилёв: «Трансаэро»? Д.Медведев: «Трансаэро». И.Зейналова: Но получается, что у остальных-то просто пилотов нет… Д.Медведев: Сейчас, секунду. Но в основном эти компании как раз и перевозят значительную часть наших пассажиров. Я, кстати, удивился – я посмотрел: «Аэрофлот» занимает 16-е место среди всех авиакомпаний мира, это очень хороший показатель. Теперь в отношении пилотов, и это проблема. К сожалению, люди наши в какой-то момент перестали идти работать на воздушный транспорт, и у нас образовался дефицит пилотов, образовался дефицит командиров кораблей, при том что зарплата сейчас у командиров воздушных судов, у лётных экипажей весьма и весьма конкурентоспособна. Мы сравнивали – она такая же, а иногда выше, чем в европейских странах. Но это абсолютно штучный товар, людей нужно выучить, нужно подготовить для того, чтобы они могли принять на себя такую ответственность за людей, которые в самолёте сидят. Поэтому мы пошли на сложное решение, которое обсуждали и с профсоюзами лётными, и с другими структурами, – приглашать на соответствующие позиции, пока мы не восполним этот дефицит, наиболее квалифицированных лётчиков из других стран. Кстати, так во всём мире. Во всём мире можно приглашать иностранцев. Поэтому работа должна быть продолжена, системная работа по наведению порядка и с перевозчиками, и с требованиями по безопасности, и, естественно, с теми самолётами, которые принимаются в эксплуатацию. М.Максимовская: Дмитрий Анатольевич, можно ещё о грустном – о Думе? Д.Медведев: Это для вас грустная тема? М.Максимовская: Для кого-то да. Д.Медведев: Для некоторых она вполне такая весёлая… М.Максимовская: Судя по опросам, не только для меня, не очень хорошие результаты соцопросов граждан об их отношении к Государственной Думе. За этот год депутаты снова приняли целую кучу запретительных законов, причём если начинали с политической сферы, с политических запретов, то теперь перешли к частной жизни граждан: знаменитый антигейский закон, защита чувств верующих. Буквально на днях за одну неделю депутаты внесли шесть законодательных запретительных инициатив – от запрета бесплатных абортов до запрета почему-то детских конкурсов красоты. В каком-то регионе изымают пособие по половому воспитанию подростков, в другом регионе запрещают книги русских классиков и так далее. И, знаете, многие думают, что Россия начинает выглядеть уже не традиционалистской страной, а страной ханжеской и отсталой. Вы сами чувствуете это изменение атмосферы в стране? Вам это нравится? Д.Медведев: Давайте начнём вот с чего. Нам могут не нравиться законы, которые принимаются, отдельные депутаты или чиновники, любые начальники. Это нормально, каждый человек имеет право на свою позицию, но мы всё-таки должны, если хотим быть правовым государством, уважительно относиться к институтам власти и парламенту в том числе. Государственная Дума – наш парламент, наша нижняя палата парламента, и её нужно уважать – как уважать необходимо суды, необходимо уважать другие власти, иначе порядка не будет. Другое дело, что в каждом парламенте всегда есть инициативы системные, а есть экзотические, они могут быть разными, некоторые из них не находят никакой поддержки. Вы упомянули целый ряд инициатив, но исполнительная власть или Президент к ним не имеют никакого отношения. Это было сформировано самим парламентом. Второе, о чём я всё время слышу и что мы обсуждаем. Да, наш парламент, как и любой парламент, структурирован на фракции и партии, но это люди, живые люди. Это не винтики системы, у них могут быть свои представления о нравственности, о хорошем и плохом, и то, что они подчас формулируют довольно специфические инициативы, вы знаете, это их отношение к жизни. Это не значит, что я это всё поддерживаю. Наоборот, я не сторонник ханжеских подходов к современной жизни: жизнь не стоит на месте. Абсолютное большинство вещей, которые для нас являются привычными, три столетия назад были бы объявлены крамольными, и мы к этому относимся нормально. Но ещё раз подчёркиваю: это люди, которые принимают решения и формулируют свои предложения. К этому нужно относиться с определённым уважением, но это не значит, что это нужно поддерживать. И из того, что вы упомянули, далеко не всё мне тоже симпатично. Но такая экзотика есть во всём мире: парламент – это всё-таки то место, где сталкиваются мнения огромного количества людей. М.Максимовская: Дмитрий Анатольевич, эта экзотика становится законами, эти инициативы многие становятся законами. Д.Медведев: Далеко не всегда всякая экзотика становится законами. Я могу прокомментировать некоторые вещи из того, что вы сказали. Очень много инициатив, которые наши коллеги-депутаты вносили или законодательные органы субъектов Федерации, так и не стали законами и вряд ли станут. М.Максимовская: И слава богу. Д.Медведев: Но в других странах такие вещи существуют. Я приведу в пример те же самые американские законы в отдельных штатах. Мы над ними смеёмся, но не считаем, что после этого возникла какая-то удушающая атмосфера. Например, законодательство о том, что нужно обязательно 10 долларов в кармане иметь, иначе ты не имеешь права выйти за пределы своей квартиры, или о том, что нельзя спать голым в кровати. Мы же не считаем, что у них затхлая атмосфера в результате этого создалась. Там это действует, это часть их прецедентной системы права. Ничего, живут как-то с этим. Я не к тому, чтобы тиражировать такие законы. Ещё раз говорю: парламент должен быть ответственным. Тем не менее это не отражает основной линии, которая должна проводиться и Президентом, и Правительством, и ведущей политической силой. М.Максимовская: То есть линия основная всё-таки другая? Д.Медведев: Линия, конечно, другая. Линия в том, чтобы развивать нашу страну, вот какая линия, а не в том, чтобы погружаться в какие-то частности. М.Максимовская: И в средневековье. Д.Медведев: И в средневековье. И.Зейналова: В комендантский час. В.Такменёв: Дмитрий Анатольевич, продолжая тему Думы и запретов. Реально это многих очень интересовало, и очень громко обсуждали эту тему. Вы следили за продолжением громкого запрета на усыновление детей американцами? Д.Медведев: Конечно, следил. Д.Медведев: Безусловно, мы должны сделать всё для того, чтобы те дети, кто не попал в американские семьи, нашли свою новую семью в России или за границей. В общей сложности у нас таких детей, которые должны были уехать в Америку, было 259 человек. В настоящий момент не попали в новые семьи, не получили устройства в новую семью – 95. Мы обязательно этот процесс доведём до логического завершения. В.Такменёв: Вы знаете, мы все это видели и помним, как чиновники и депутаты с высоких трибун кричали, мол, наши дети, не отдадим, не оставим в беде и так далее. Прошёл год и есть конкретный пример. В Санкт-Петербурге из того количества детей… 33 ребёнка должны были отдать американцам, не отдали 33 ребёнка, в результате только одного усыновила российская семья. Вот мне интересно, у Вас какая-то другая статистика есть? Д.Медведев: Сначала про моё отношение, потом про статистику. Безусловно, это наша боль, это наша проблема. Можно по-разному относиться к этим законам, которые были приняты, но нельзя не признать непреложного факта: нашими детьми мы должны заниматься сами, не рассчитывать на добрых дядь и тёть из разных стран, хотя спасибо тем, кто проявляет милосердие, это нормально. Но мы должны сами этим заниматься в качестве системной работы, потому что у нас слишком много этих проблем. И вот это, мне кажется, главное, на что мы должны быть нацелены. Проблема возникла только в отношении одной страны, по которой был принят известный документ, в связи с тем, каковы были события и какие трудности, иногда преступления совершались в отношении наших детей на территории Соединённых Штатов Америки. Такое решение было принято. Этот закон по-разному оценивают. Безусловно, мы должны сделать всё для того, чтобы те, кто не попал в эти американские семьи, нашли свою новую семью в России или за границей. В общей сложности у нас таких детей, которые должны были уехать в Америку, было 259 человек. В настоящий момент не попали в новые семьи, не получили устройства в новую семью – 95. Мы обязательно этот процесс доведём до логического завершения. Вы Питер упомянули, там, по-моему, 33, вы сказали. Я просто тоже наводил справки, как происходит процесс усыновления, там осталось 11 человек. 11 человек – у меня такая статистика, но дело даже не только в этом. Эта тема позволила активизировать процесс усыновления и устройства в семью в стране, потому что в этом году за определённую часть года (по-моему, за девять месяцев) у нас на 5 тыс. усыновлений и устройств в семью больше, чем это было в прошлом году. Это хороший результат, это означает, что мы определённые, если хотите, моральные механизмы привели в действие, потому что наша задача была в том, чтобы привлечь внимание наших людей. Я согласен с тем, что эта тема трудная, очень болезненная, но мы должны сделать всё, чтобы наши дети, которые находятся в детских домах, нашли свои новые семьи. И.Зейналова: Дмитрий Анатольевич, ещё один вопрос о законодателях и исполнителях. Громкий скандал последних недель – арест мэра Астрахани Столярова, причём это не первый мэр, попавший за решётку из тех, кого поддержала «Единая Россия» на выборах. Вопросы к Столярову, судя по тому, что заявляют правоохранительные органы, были и до того, как он на эти выборы пошёл, но поддержку «Единой России» он получил. Скажите, а как в партии обстоят дела с партийным контролем и работой с кадрами? Такие скандалы наносят невероятный репутационный урон. В.Такменёв: Последний скандал можно добавить? И.Зейналова: И последний скандал – золотые пистолеты. То есть то золотые кренделя, то золотые пистолеты. В.Такменёв: Драка депутатов, и все обсуждают этот золотой пистолет «Единой России» – так его называют. М.Максимовская: Выпавший из кармана. И.Зейналова: Да, выпавший из кармана. Джеймс Бонд пролетал. Д.Медведев: Партия – это кусок нашей страны, «честь» нашей страны. Там люди такие же, как и везде, со всеми достоинствами и недостатками. М.Максимовская: И с пистолетами. Д.Медведев: Секунду. В отношении тех, кто попался. Они должны отвечать независимо от того, какой партийный билет у них лежит в кармане. «Единая Россия» тем более должна отвечать, потому что эта партия сейчас отвечает за ситуацию в стране, она находится у власти. Возможно ли это исключить в принципе? Невозможно, потому что, к сожалению, власть всё равно провоцирует злоупотребление. Такова природа, к сожалению, властных полномочий. И, к сожалению, такие правонарушения совершает не тот, кто планирует когда-то войти во власть и так далее, а тот, кто власть получил, именно поэтому сама власть с этим и должна бороться. Если бы у власти была не «Единая Россия», а какая-нибудь другая партия (давайте по-честному друг другу ответим), вы считаете, что в этом случае все злоупотребления ушли бы в прошлое? Почему же они тогда не уходили в советские времена, в царские времена? Разные политические силы были, поэтому, конечно, нужно разбираться с такими случаями. По Астрахани. Идёт следствие, оно должно быть доведено до конца, но партия, здесь я с вами согласен, должна обязательно уделять этому внимание в смысле того, чтобы люди, в отношении которых есть какое-то подозрение, просто не попадали в списки для избрания. Это правильно. Сейчас рассматривается вопрос о том, чтобы ввести так называемую предварительную рекомендацию на соответствующие партийные и государственные позиции. Если ты кого-то порекомендовал, ты за него должен нести ответственность, пусть не юридическую, но, во всяком случае, моральную, как это было в определённые исторические периоды. Ничего в этом особенного нет. Это первое. Второе. Мы ввели специальный институт – приостановление членства в партии. Этого не было. То есть если в отношении человека только возникло подозрение (подчёркиваю: подозрение) и он проходит по какому-то уголовному делу, он приостанавливает своё членство в партии. Если он доказал, что всё в порядке, то он восстанавливается в партии, если нет, то, соответственно, исключается. Поэтому, естественно, мы будем реагировать на все подобные проявления. Но не нужно идеализировать партию. Партия – это совокупность людей, среди которых есть кристально честные, приличные люди, которые очень много занимаются государственной деятельностью, помогают людям, решают очень сложные социально-экономические задачи, но есть и проходимцы. От них нужно освобождаться, их нужно к ответственности привлекать. Это нормально. И.Зейналова: Личные дела же в партии изучают? Если к Столярову были вопросы?.. Д.Медведев: Знаете, личные дела – вещь, конечно, хорошая. Может быть, вы в меньшей степени, а я в большей степени помню, как было в советские времена. Как человек, который работал на различных государственных позициях, я неоднократно видел разные справки, которые готовятся различными структурами. Что там написано? Что в отношении имярека есть неподтверждённая информация о том, что он контачил с таким-то и таким-то. Как вы считаете, это достаточное основание для партии или для государственного руководителя – cказать: знаете, есть информация о том, что он с кем-то встречался, с кем-то разговаривал, что он имеет к ним какое-то касательство? Это всегда очень тонкий момент. Это же судьба человека. Понятно, когда есть, простите, оперативная информация, съёмка, что он взятки берёт. Всё, понятно: нужно уголовные дела возбуждать, процессуальные мероприятия проводить, брать, арестовывать и так далее. А если есть просто информация… Мы знаем, как на основе такой информации у нас тысячи людей шли в определённом направлении, а потом признавались невиновными. Д.Медведев: «Конституцию вообще не нужно переписывать под какие-то даты, Конституцию нужно менять только в случае крайней необходимости, когда мы считаем, что какие-то положения Конституции либо не выдержали проверку временем, либо ослабляют общую государственную конструкцию». М.Зыгарь: Давайте продолжим про этот кусок нашей страны, как Вы назвали партию. Скоро 20 лет Конституции, и не так давно член другой партии депутат Мизулина предложила внести поправки в преамбулу Конституции и внести туда упоминание православия как основы национальной культурной самобытности. Её поддержали и члены «Единой России», например Сергей Железняк, новый идеолог этой партии. Во-первых, поддерживаете ли Вы инициативу вписать упоминание о православии в Конституцию и вообще считаете ли нужным переписать, как-то изменить Конституцию под 20-летие? Д.Медведев: Конституцию вообще не нужно переписывать под какие-то даты, Конституцию нужно менять только в случае крайней необходимости, когда мы считаем, что какие-то положения Конституции либо не выдержали проверку временем, либо ослабляют общую государственную конструкцию. Причём это, конечно, не касается основополагающих прав и свобод человека, там и отдельный порядок изменения, и там в целом можно считать, что вообще всё выписано в соответствии с мировыми канонами. В отношении православия, знаете, опять же у каждого человека может быть своя точка зрения: у Мизулиной одна точка зрения, у Железняка похожая точка зрения, у кого-то иная точка зрения. Я, например, в церковь хожу, но хожу туда не как премьер-министр. Я туда ходил и до того, как приехал в Москву работать, и буду туда ходить после того, как закончу свою государственную карьеру, и какие бы ни были нормы в отношении свободы совести, я туда буду продолжать ходить, даже если Конституция изменится. Мне кажется, это абсолютно нормально. У нас, кстати, в «Единой России» есть не только представители тех, кто относится к православной конфессии, есть люди, которые себя идентифицируют как мусульмане, есть представители других конфессий. Это нормально абсолютно. Наше религиозное чувство не должно быть связано с нашим партийным билетом, это, на мой взгляд, абсолютно очевидно. Поэтому, на мой взгляд, установление каких-либо специальных преференций недопустимо. В соответствии с нормами Конституции у нас, вообще-то, провозглашена свобода совести: каждый выбирает себе церковь по своим ощущениям или говорит о том, что он является атеистом. Это и есть цивилизованный подход к этим отношениям. >i>Д.Медведев: «Наше религиозное чувство не должно быть связано с нашим партийным билетом, это, на мой взгляд, абсолютно очевидно. В соответствии с нормами Конституции у нас, вообще-то, провозглашена свобода совести: каждый выбирает себе церковь по своим ощущениям или говорит о том, что он является атеистом. Это и есть цивилизованный подход к этим отношениям». В.Такменёв: Дмитрий Анатольевич, 20 лет Конституции. По этому случаю, как мы слышали на днях, Президент Владимир Путин согласился с предложением и собирается сам внести законопроект в Госдуму об амнистии. И сейчас многие знаете о чём гадают – станет ли эта амнистия широким жестом власти, то есть коснётся ли она людей, в приговорах которых многие видели политический подтекст. Речь сейчас не о тех сотнях и тысячах, которые сидят за какое-то мелкое воровство. Я понимаю, что это вопрос, наверное, не столь Вашей компетенции, поэтому хочу спросить Вас не как Председателя Правительства, а как просто человека, политика, председателя правящей партии, в конце концов. Почему бы не воспользоваться этой датой и не амнистировать Ходорковского, Pussy Riot, узников «болотного дела»? Перелистнуть эту страницу и начать общаться с частью общества с чистого листа? Д.Медведев: Вадим, я действительно сейчас эти вопросы не решаю, это компетенция Президента и парламента. Тем не менее, раз вы спрашиваете, я, конечно, прокомментирую. Я действительно какое-то время назад принимал такие решения и поэтому знаю, о чём говорю. Во-первых, не нужно путать амнистию и помилование. Помилование – это индивидуальный акт, и он может осуществляться в отношении конкретных людей. Это делает Президент, глава государства, на основании мотивированного заключения и, как правило, обращения соответствующего лица. В отношении амнистии всё сложнее. Это освобождение из-под стражи, снятие уголовной ответственности с людей, которые отбывают наказание по конкретной статье. Вот вы упомянули некоторый набор людей, известных в нашей стране по разным причинам… В.Такменёв: И не только в нашей стране. Д.Медведев: И не только в нашей стране. Но на самом деле не стоит забывать про 700 тыс. человек, которые в настоящий момент находятся в местах не столь отдалённых. Мне кажется, думать нужно при принятии решения об амнистии о всей совокупности людей, которые находятся вот в этих трудных условиях. Д.Медведев: «Не нужно путать амнистию и помилование. Помилование – это индивидуальный акт, и он может осуществляться в отношении конкретных людей. Это делает Президент, глава государства, на основании мотивированного заключения и, как правило, обращения соответствующего лица. В отношении амнистии всё сложнее. Это освобождение из-под стражи, снятие уголовной ответственности с людей, которые отбывают наказание по конкретной статье». Почему мы всё время думаем только о тех, кому посчастливилось попасть под лучи юпитеров или по которым есть какой-то международный спор? А о других-то кто будет думать? У нас есть несовершеннолетние, которые сидят в тюрьме, у нас есть беременные женщины, которые находятся в местах лишения свободы, у нас есть пенсионеры, которые отбывают наказание. Им что, легче жить, чем упомянутым людям, о которых вы сказали? Очевидно, что нет. Поэтому амнистия – это акт, который должен проводиться в отношении целой категории людей. И, насколько я понимаю, сейчас готовится Президентом проект соответствующего постановления Государственной Думы, которое будет распространяться на целый ряд категорий – тех, кто прежде всего нуждается в защите государства в этих условиях, тех, кто прежде всего может быть государством прощён. А амнистия в конечном счёте – это, конечно, акт такого государственного прощения. И вот это мне кажется гораздо более важным для конкретной ситуации. Если же говорить о том, кого амнистировать, – это всегда вопрос выбора, но при этом государство должно всё-таки слушать общество, а не просто так: хочу – помилую этого, хотим – амнистируем вот этих. Люди на самом деле не очень расположены к тому, чтобы, например, проводить акты амнистии в отношении лиц, совершивших насильственные преступления, в отношении лиц, которые совершили преступление против общества, в том числе хулиганство. Люди не очень расположены правильно принимать решения об амнистировании лиц, совершивших крупные государственные преступления, хищения. Поэтому общественные настроения и Президент, и парламент обязаны слышать. Иными словами, при принятии этих решений нужно ориентироваться не на фамилии, а на степень общественной опасности этих правонарушений и на судьбу конкретных лиц, оказавшихся, как правило, по своей собственной вине в этих очень сложных условиях. М.Максимовская: Дмитрий Анатольевич, но государство могло бы дать урок гуманизма обществу, тем более что у нас в стране не так много политзаключённых. Это признают и правозащитники. Д.Медведев: Марианна, знаете, это вопрос точки отсчёта. Если вы считаете, что у нас есть политзаключённые, то я не считаю, что они у нас есть. У нас были в стране политзаключённые в определённый период. В советский период в нашей стране были политзаключённые, которые сидели за свои политические убеждения, такие люди у нас были. У нас сейчас таких людей нет. Все, кого мне обычно приводят в пример, это люди, которые, да, наверное, оппозиционно относятся к власти, у них есть свои политические убеждения, но за это не сидят. Они, простите, отбывают наказание или находятся в предварительном заключении, потому что они грубо нарушили общественный порядок. Какие бы у тебя ни были политические убеждения, полицейских (я об этом, кстати, говорил в этой же самой студии) нельзя бить. Они сидят не за то, что у них политические воззрения, отличающиеся от политических воззрений Путина, Медведева, «Единой России» или кого-то, а за то, что они били полицейских. Это неприемлемо ни в России, ни на Украине, ни в Европе, ни в какой-либо другой стране. Вот это мне кажется очень важным. Поэтому говорить о наличии неких политических заключённых могут только те, кто на самом деле либо вкладывает в это идеологический смысл, либо грешит против истины. Д.Медведев: «У нас были в стране политзаключённые в определённый период, которые сидели за свои политические убеждения. У нас сейчас таких людей нет. Все, кого мне обычно приводят в пример, это люди, которые, да, наверное, оппозиционно относятся к власти, у них есть свои политические убеждения, но за это не сидят. Они, простите, отбывают наказание или находятся в предварительном заключении, потому что они грубо нарушили общественный порядок». С.Брилёв: Коллеги, хочу обратить внимание, что согласно опубликованной телепрограмме у нас остаётся примерно минут 15–17 в эфире, зрители ждут и других программ. Д.Медведев: Не будем их утомлять долгими разговорами. С.Брилёв: Я со своей стороны обещаю, что сейчас будет мой последний вопрос. Дмитрий Анатольевич, я хотел к Вам обратиться как к юристу, которого наверняка интересует сюжет, связанный с предстоящим объединением (похоже, уже предстоящим, всё к тому) Верховного суда и Высшего арбитражного суда. Два вопроса. Первый. Президент Путин буквально накануне сказал, что арбитраж как таковой никуда не денется, но Высший арбитражный суд исчезает. В этой связи не жалко ли Вам председателя этого суда – Вашего однокурсника Антона Иванова? И вопрос номер два. Поговаривают, что вся эта идея, связанная с объединением Высшего арбитражного суда и Верховного суда, – это идея под Вас, чтобы Вы возглавили объединённую судебную структуру. И на уровне подсознания Вы сейчас (я записал) такую фразу кинули: «когда закончу свою государственную работу». Это случайность или закономерность в данном контексте? Д.Медведев: Сразу вам отвечу: «когда закончу государственную работу»… Работа в судах – это тоже государственная работа. С.Брилёв: Она всё равно государственная. Тогда вернёмся к судам. Д.Медведев: Теперь по сути, в отношении судебной системы. Тема очень важная. Наша судебная система имеет свои преимущества и недостатки. Мы её развивали тоже последние 20 лет. В силу сложившегося правового порядка у нас, как и во многих странах Европы, были и остаются суды общей юрисдикции и так называемые торговые суды, которые у нас называются арбитражными судами, так было ещё с дореволюционных времён. Во многих странах функционирует единая система. В ней есть плюсы, заключающиеся в том, что практика как минимум более унифицированная. Обязательные рекомендации, которые принимает пленум Верховного суда, естественно, распространяется на всё – не нужно принимать двух решений, а иногда они не согласованы и так далее. Мы эту тему довольно давно обсуждаем, скажу откровенно, и с Президентом, и с коллегами, как нам нашу юридическую судебную систему улучшить. Эта модель поэтому выбрана, и надеюсь, что её реализация приведёт к положительным эффектам. Хотя при этом я могу отметить, что система арбитражных судов действительно никуда не девается, эти суды останутся внутри системы, будут принимать решения по экономическим спорам. Это очень сложные дела, арбитражный суд за эти 20 лет рассмотрел порядка 20 млн дел, то есть он проделал огромную работу. И все коллеги, которые там работали, очень важные дела и делали, и занимались ими, и очень важными вопросами занимаются до сих пор. Вы упомянули моего коллегу, с которым я когда-то работал и учился. Я считаю, что он хорошо работал и работает на этой позиции. Надеюсь, что он ещё пригодится государству, я имею в виду Антона Александровича Иванова – очень грамотный юрист, это все признают, и хороший руководитель судебной системы. Теперь в отношении персональных вещей, я вот тут себе даже записал. Если это попытка, так сказать, всё-таки вытащить из меня информацию, когда я собираюсь куда-то уйти, то хочу вам сказать, что мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь, это интересная работа. До тех пор пока я могу этим заниматься, пока есть соответствующее президентское решение на сей счёт, я этой работой буду заниматься, потому что она и очень важная, и очень сложная, хоть и не очень популярная, как вы справедливо сказали. На самом деле она мне приносит не только какие-то отрицательные эмоции, которые есть у любого человека, но и много положительных ощущений, потому что видно, что ты делаешь, видно, во что воплощается твоя работа. Это очень важно для любого человека, кем бы он ни был. Поэтому я работаю Председателем Правительства Российской Федерации. М.Максимовская: А всё-таки после того, как Вы закончите работать Председателем Правительства (это многих интересует), Вы снова хотите стать Президентом? Д.Медведев: У нас, видимо, здесь такая добрая традиция образовалась. Мы, по-моему, уже в седьмой раз в разных составах встречаемся в студии и это всё обсуждаем. И практически каждый разговор на эту тему, ещё когда я Президентом работал или в последние два года, заканчивался этим: а вы собираетесь работать Президентом или нет? Уважаемые коллеги! Я сейчас занимаюсь тем, чем занимаюсь. Это очень важная работа. Я в прошлом году, кстати, комментарии давал. Я ни от чего не отказываюсь. Но я хотел бы ещё поработать, а потом уже по совокупности обстоятельств принять для себя необходимое решение, и не более того. М.Зыгарь: У нас осталось примерно 10 минут. Давайте блицем таким я задам вопросы, которые мы собирали через наш сайт tvrain.ru и через «Твиттер» от наших зрителей. Д.Медведев: Пожалуйста. М.Зыгарь: У Вас буквально 150 символов на ответ. Д.Медведев: То есть я должен очень быстро отвечать? М.Зыгарь: А я буду очень быстро задавать. От зрителя, который называет себя Иван Иванов: почему Россия не ратифицирует 20-ю статью Конвенции ООН против коррупции? В двух словах объясню зрителям: она предусматривает, что чиновники обязаны объяснять, откуда у них деньги на ту или иную собственность, которая превышает их уровень заработка. Например, если у них дворец в товариществе «Сосны», надо было бы объяснить обязательно обществу. Почему Россия не ратифицирует эту статью? Д.Медведев: Михаил, вы специально задаёте эти вопросы в формате блица? На этот вопрос невозможно ответить в формате блица. Мне придётся дать занудный юридический ответ, ну уж извините. Что такое статья 20? Статья 20 – это статья, по которой публичные должностные лица могут привлекаться к уголовной ответственности за коррупционные действия. Вопрос только в одном: почему мы сделали оговорку? Я думаю, это всем понятно, хоть здесь и не юристы собрались. У нас вообще-то отвечают за вину, у нас есть презумпция невиновности. У нас нет объективного вменения, как это, кстати, иногда практиковалось в Средние века или в некоторых странах существует. А статья 20 исходит из предположения, что лицо предполагается виновным в совершении коррупционного правонарушения и должно само оправдываться, доказывать, что оно не коррупционер. Это вопрос выбора, на это можно пойти. И сейчас, кстати, предложение по статье 20 Минюстом готовится, сразу скажу. Но мы должны взвесить все за и против. За – борьба с коррупцией, это хорошо: пусть объяснят, откуда дворцы, как вы говорите, это нормально для всех. Но есть и аргумент против: мы же с вами понимаем, что наша правоохранительная система несовершенна, и если речь идёт о том, что лицо сначала предполагается виновным, а потом должно доказать, что оно не совершало этого, это вообще-то выход за те основополагающие принципы уголовного права, которые у нас сложились. М.Зыгарь: Спасибо. Вопрос от зрителя по имени Олег Кашин. Есть информация, что один из отставленных правительственных чиновников по имени Василий Якименко числится сотрудником Сбербанка и получает там зарплату порядка 500 тыс. долларов, хотя на работу не ходит. Как Вы относитесь к системе, при которой отставленные чиновники получают такую пенсию, причём, возможно, из государственных или окологосударственных средств. Таких случаев у нас немало, фамилию Сердюкова можно было бы вспомнить. Д.Медведев: Я ничего не знаю по поводу того, кто что получает, во всяком случае, в этой ситуации. Я готов навести справки, кто где работает и какие бонусы получает, потому что эти бонусы, конечно, должны быть основаны на принципах справедливости и прозрачности. Но бывшие чиновники – это, простите, тоже люди. Люди, которые работали на страну, которые многое сделали, поэтому я не вижу ничего страшного в трудоустройстве тех или иных чиновников в коммерческие структуры, если это не происходит в нарушение существующих правил. А какие это правила? Есть ещё конфликт интересов. На мой взгляд, не очень хорошо, когда, например, министр энергетики сразу же начинает заниматься энергетическими проблемами, наверное, в этом есть какие-то нюансы, но это не правонарушение, даже в сегодняшних условиях. В том, что вы сказали, я, если говорить о самом трудоустройстве, не усматриваю никакой особенной проблемы. Что же касается вознаграждения, это, во-первых, дело банка, какое вознаграждение кому платить, но раз этот вопрос возник, я готов уточнить у председателя правления Сбербанка, с чем связана выплата того или иного вознаграждения. М.Зыгарь: Умный и последний короткий вопрос – зритель Евгений Пахомов. Такой вопрос – да или нет, по сути. Господин Медведев, будете ли Вы участвовать в президентских выборах как кандидат или Вы опять давно договорились? Д.Медведев: Я думаю, что я на этот вопрос… М.Максимовская: А Вы удивляетесь. Д.Медведев: Ничего удивительного. Я только что ответил на этот вопрос, мне кажется, вполне исчерпывающим образом. И.Зейналова: Зря ты потратил наши 30 секунд. М.Зыгарь: Ответ на вопрос, не договорились ли вы – нет? Д.Медведев: Я на этот вопрос только что ответил. Вам как самому молодому предлагаю закончить. В.Такменёв: Концовка была на самом деле хорошая. Но, знаете что, хочу на самом деле спросить у Вас? Вот я смотрю, что Вы без айпада (без планшетника, о’кей, не будем ничего рекламировать), и это удивляет. Вы в последнее время почему-то перестали им пользоваться. Но вопрос у меня про другое. Не выбросили ли Вы случайно свой айфон, потому что буквально на днях появилась информация, что президенту Обаме запретили пользоваться айфоном, потому что он слишком уязвим перед прослушкой. Они-то знают, о чём говорят, ведь мы слышали и знаем, как слушали Ангелу Меркель. И про Вас, кстати, говорили, что на «восьмёрке» в Британии Вас тоже слушали. И.Зейналова: И Ангела Меркель звонила Вам. В.Такменёв: Да, наверняка. Так вот, не снятся ли Вам по ночам вообще кошмары, что Вас слушают, SMS-переписку читают и когда-нибудь возьмут и обнародуют это всё? Д.Медведев: Айфон я, конечно, не выбросил. Вы знаете, я действительно технику различную люблю, но у нас появился свой. В.Такменёв: У меня такой же есть, кстати. Д.Медведев: Он, наверное, пока ещё в чём-то не дотягивает до других приборов такого плана – до телефонов, до смартфонов, но имеет и свои преимущества, потому что у него два экрана. Будем надеяться, что он лучше защищён от соответствующих операций, чем айфон или какая-либо другая техника. Если говорить серьёзно, во-первых, неплохо, что у нас что-то появляется. Я показал, что мы это сделали и у нас такие телефоны уже есть, получил массу откликов типа «он всё равно никуда не годится, он дорогой» и так далее. Слушайте, коллеги, всё правильно. Значит, нужно его совершенствовать. Но хорошо, что у нас появляются такие смартфоны, появляется новая техника. Этим надо заниматься. В этом будущее. Теперь серьёзно. Что должен делать руководитель государства? Руководитель государства должен понимать меру ответственности, на него возложенной. Я никогда по мобильному телефону (неважно, как он называется, – айфон, йотафон, «самсунг» или ещё что-то) не обсуждаю серьёзных государственных проблем. Я обсуждаю только совершенно бытовые вещи. Мне кажется, это абсолютно нормально. Не всем – на самом деле. И.Зейналова: На этом, кстати, тоже можно много выводов сделать. Д.Медведев: Они вполне нейтральные. Поэтому в этом смысле всё в порядке, а нашим американским коллегам и Бараку Обаме я рекомендую не бояться. С.Брилёв: Замечательный финал. Спасибо. Час тридцать, по-моему, секунда в секунду, да? Д.Медведев: У меня 1 час 30 минут. Если мы не очень всех утомили, значит, мы уложились. И.Зейналова: Прекрасно, мы снова уложились. В.Такменёв: Дмитрий Анатольевич, а какая у вас заставка на йотафоне? И.Зейналова: Покажите, он хотя бы звонит? Д.Медведев: Да, он звонит, но я сейчас, естественно, его выключил. Здесь два экрана. На этой стороне у меня сейчас такая заставка… В.Такменёв: Абстрактная? Д.Медведев: Абстрактная, да. Я вам покажу потом. М.Максимовская: Это самая крутая презентация российской разработки. Д.Медведев: Безусловно, она российская, что уже хорошо. М.Максимовская: Вы как-то используете служебное положение сейчас… С.Брилёв: Нормально, нормально. Мы как раз по этому телефону поняли, что наступило 13.30. Д.Медведев: Да. И я, уважаемые коллеги, хотел бы вас поблагодарить тоже за возможность в очередной раз пообщаться, пожелать и вам, и всем нашим телезрителям хорошего декабря и хорошего наступающего Нового года. С.Брилёв: Спасибо, Дмитрий Анатольевич. И на этом трансляция на каналах «Россия 1», «Россия 24», «Дождь» и «Вести FМ» завершена. Всего доброго! Источник - сайт правительства РФ Читайте нас в Фейсбуке, ВКонтакте и в Твиттере

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках