Всю ночь и утро 18 июня 1936 года мучительно умирал Максим Горький. На консилиум были собраны лучшие светила медицинской науки. Ученые нервничали, не залечили ли (немудрено, на протяжении болезни писателя 17 медиков предлагали свои методы спасения)? Нервозность обстановки обострилась после кончины Горького. Врачи поспешно вскрыли тело писателя, осмотрели и также быстро его зашили. Смерть наступила в результате паралича сердца и дыхания, так гласило медицинское заключение, которое подписали именитые медики Ланг, Плетнев, Левин, Кончаловский и Сперанский. Не доверять этим авторитетным советским ученым не было никаких оснований. Впрочем, через полтора года ситуация изменилась, однако под раздачу попали не все. Крайними стали Лев Левин и Дмитрий Плетнев. Почему? История темная… Талантливый российский терапевт Дмитрий Плетнев родился в 1872 году, окончил Московский университет, защитил диссертацию об аритмиях сердца. И в 1907 году университет направил приват-доцента Плетнева за границу для приготовления к профессорскому званию со стипендией 1500 рублей в год. Дмитрий Дмитриевич работал в лучших клиниках и лабораториях Германии, Франции, Швейцарии, Чехословакии. Авторитет Плетнева быстро растет. С 1917 по 1929 год Дмитрий Дмитриевич – директор факультетской, затем госпитальной терапевтической клиники Московского университета, ректором которого был Вышинский. Впрочем, оттуда он ушел, после того, как Вышинский затеял очередную политическую «чистку». Ректор любил такие развлечения – во время них проверялась «политическая благонадежность» сотрудников и выяснялось: кто пылает «благородной ненавистью» к «врагам», кто отмалчивается, а кто и не согласен. Дмитрий Плетнев принадлежал к числу немногих храбрецов. Он отказался участвовать в этой «аттестации», приобретая, таким образом, личного врага в лице Вышинского. В 1929 году Плетнев стал руководить терапевтической клиникой Московского областного клинического института (ныне МОНИКИ), которая в 1932-1937 годах носила его имя. В 1932 году он возглавил Институт функциональной диагностики и экспериментальной медицины. Ученики и пациенты обожали Дмитрия Дмитриевича. Однажды он иронично заметил: «Если хотят показать больного профессору – показывают Кончаловскому, а если хотят показать врачу – то идут ко мне, Плетневу». И он действительно был одним из лучших докторов своего времени. Помимо практической деятельности, Плетнев занимался научными изысканиями (являлся одним из основателей кардиологии в СССР и был автором трудов по инфекционным болезням, проблемам психосоматики, истории и методологии медицины) и блестяще читал лекции. Дмитрий Дмитриевич был требователен не только к себе, но и к другим. Например, доклады о больных следовало делать, не заглядывая в истории болезни, клинические анализы врачи обязаны были помнить наизусть. Кстати, методологические подходы Плетнева не потеряли своего значения и в наши дни. Работы ученого, посвященные прижизненной диагностике инфаркта и аневризм сердца, патогенезу грудной жабы, лечению сердечной недостаточности вошли в золотой фонд российской науки. Не случайно Дмитрия Плетнева называют классиком советской кардиологии… Травля началась с публикации летом 1937 года письма в «Правде» некоей пациентки, которая утверждала, что профессор во время осмотра... укусил ее за грудь. Комментарий в газете требовал принять самые суровые меры к насильнику и садисту, что и было сделано незамедлительно. Началось публичное осуждение Плетнева. Тогда профессор отделался двумя годами лишения свободы условно. Однако имя выдающегося деятеля науки, популярного не только в медицинских кругах, оказалось скомпрометированным. Плетнев чувствовал – пришла его очередь. В декабре 1937 года вместе со Львом Левиным он был арестован по делу антисоветского правотроцкистского блока. В марте 38-го профессоры предстали перед судом. Им вменяли в вину смерть Горького, а заодно Куйбышева и Менжинского. Обвиняемый бывший нарком внутренних дел Генрих Ягода, процесс над которым был в самом разгаре, раскрыл планы заговорщиков, «намеревавшихся свергнуть Сталина и захватить власть». Согласно его показаниям, возглавлявший заговор Лев Троцкий, учитывая авторитет Горького в СССР и за рубежом, решил отдалить писателя от Сталина. Но благодаря бдительности Алексея Максимовича сделать этого не удалось, и Ягоде поручили ликвидировать писателя. Тогда он привлек к этому делу лечащих врачей Горького. А «клиента» для «медиков-изуверов», якобы, готовил личный секретарь и поверенное лицо Алексея Максимовича Петр Крючков. Сначала в прохладный день 2 мая 1934 года он напоил и оставил спать на садовой скамейке любимого сына писателя Максима Пешкова, в результате чего молодой человек заболел и умер. А затем Крючков взялся и за самого Горького, «разрушая его здоровье тем, что оставлял открытыми окна в спальне, в сырую погоду выводил в сад к костру, чтобы создать вредную разницу температур…». После пыток врачи дополнили его показания, сознавшись, что, применили «умышленно неправильное лечение» и использовали «не соответствующие данному заболеванию лекарства». Почему из докторов, которые лечили Горького, пострадали Лев Левин и Дмитрий Плетнев? Не осудили же профессора Георгия Ланга, «под непрерывным и тщательным врачебным наблюдением» которого пребывал писатель. Кстати имя Ланга, как и Левина, стоит в газете «Правда» от 6 июня 1936 года под первым сообщением о болезни Горького. Не арестовали и Сперанского, ученого-патофизиолога из Всесоюзного института экспериментальной медицины. А ему Горький особенно доверял, он обладал среди врачей, лечивших писателя, некоторым приоритетом. Однажды Сперанский чуть не избил Левина за то, что тот сообщил секретарю Горького Крючкову о новокаиновой блокаде (входивший тогда в моду метод лечения воспалительных процессов), которую Сперанский собирался сделать писателю, и даже выписал для этого специальные шприцы. На суде новокаиновая блокада была представлена как чудодейственное средство от пневмонии, которое «злоумышленники» Левин и Плетнев по приказу Ягоды не позволили применить, тем самым, будто бы ускорив смерть писателя. Почему Плетнев и Левин оказались крайними, объясняется просто. В свое время и тот и другой отказались подписать ложное заключение о смерти жены Сталина Надежды Аллилуевой от аппендицита, которая на самом деле застрелилась. По сведениям Якова Рапопорта, медицинский бюллетень о смерти, последовавшей от аппендицита, было предложено подписать троим: Анне Юлиановне Канель, главному врачу Кремлевской больницы, ее заместителю Льву Левину и профессору Плетневу. Каннель, как и ее коллеги отказалась. Строптивость Левину и Плетневу обошлась дорого, что же касается Канель, то она умерла в 1936 году, это вероятно и избавило ее от незавидной участи… Плетнева не приговорили к расстрелу, как Левина. 66-летнему профессору «подарили» 25 лет жизни в тюремном заключении. Он безуспешно пытался добиться справедливости. В своих письмах на имя Берии, Молотова, Ворошилова Плетнев объяснял, что дал признательные показания под пытками, которые привели его к параличу. Впрочем, через три года 11 сентября 1941 года его все-таки расстреляли в орловской тюрьме. Он попал в список заключенных, подлежащие уничтожению, который составили в НКВД, так как фашисты пробивались к Москве… А через несколько десятков лет тщательная медицинская экспертиза показала, что лечение Горького проводилось абсолютно правильно и диагноз был поставлен верно. Никаких следов яда в организме писателя не обнаружили, а лишь подтвердилась крайняя его изношенность. 5 апреля 1988 года Дмитрия Дмитриевича реабилитировали.