В Подмосковье прошли первые Бердяевские чтения, организованные Институтом социально-экономических и политических исследований. Хотя в конференции участвовали представители академической и вузовской науки, а также политологи, назвать ее чисто научной невозможно. Скорее это попытка сформулировать политическое измерение современного консерватизма.
Тем, что Россия становится флагманом консервативных сил во всем мире, некоторые либеральные оппозиционеры уже пугают детей – для них, как в свое время для революционеров-марксистов, консерватизм всего лишь синоним «мрачной реакции».
Между тем для Владимира Путина, все настойчивее в последнее время говорящего о традиционализме, консерватизм вовсе не инструмент для замораживания чего-либо – наоборот, консервативная революция сверху, опирающаяся на консервативный запрос снизу, способна произвести огромные изменения в общественно-политическом устройстве России, убрать то, что не отвечает национальному коду и мешает развитию страны.
Консерватизм вполне может быть революционным – и об этом напоминается на сайте конференции, где перечисляется то, какие формы он принимал в русской истории: «Российский консерватизм выступал в различных формах: просвещенный консерватизм, «консерватизм с прогрессом», реакционный консерватизм, революционный консерватизм, либеральный консерватизм и др. Он оформлялся в идеях народности, земства, дворянского антибюрократизма, солидаризма, конституционного монархизма, самодержавия, евразийства и т. д.». Там же отмечается и главная цель конференции – «важным обстоятельством является не наличие многообразных версий консерватизма, а то, что его идея сегодня затребована политической практикой и вошла в повестку дня духовных дискуссий. Центральным условием, определившим востребованность идеи консерватизма, является поиск национальных путей развития России, которые бы показали свою эффективность в современном конкурентном мире».
Основными вопросами для обсуждения были обозначены: анализ того, что собой представляет современный российский консерватизм, всякая ли версия консерватизма является основанием для ее принятия в качестве политической доктрины развития, как соотносится консервативное мировоззрение и другие идейно-политические формы и направления, является ли Россия в целом носителем консервативной идеи.
Как сказал председатель совета директоров ИСЭПИ Дмитрий Бадовский, «если что-то менять и идти вперед, то аккуратно, ни в коем случае не пытаясь все разрушить до основания, выкинуть что-то из истории. Ровно этому и противостоит консерватизм, как сказал президент в послании Федеральному собранию, консервативная позиция, которую в современном мире наша страна отстаивает наиболее последовательно».
Среди участников трех секций конференции были историки философии и литературы из МГУ и других крупных вузов (например, крупнейший исследователь Достоевского Игорь Волгин, завкафедрой истории русской философии Михаил Маслин), а также политологи, политтехнологи, социологи.
Дать четкое политическое определение современному русскому консерватизму невозможно – но при этом уже стоит вопрос о том, может ли консерватизм стать национальной идеологией. Пока что консерватизм понимается в основном или как антилиберализм, или как антиреволюционность – но это лишь его вторичные признаки. Не сводится консерватизм и к простому следованию традициям – потому что вначале нужно четко понять, какие именно традиции являются подлинными, дающими силу народу и государству, выражающими их суть и сохраняющими уникальность русской цивилизации. Только тогда политическое применение консерватизма будет осмысленным и полезным, а не превратится в пустой политтехнологический и пропагандистский прием, не способный раскрыть потенциал русского духа.
Пока что основным пропагандистом консерватизма выступает Владимир Путин – причем как внутри страны, так и в наших отношениях с внешним миром. Причем если в диалоге с такими консервативными в своей основе цивилизациями, как исламская, индийская и китайская, нам теперь, когда мы наконец-то прекращаем играть в навязанную нам политкорректность, будет даже легче найти общий язык – и это неудивительно, то достаточно неожиданным для многих стал тот отклик, который вызвал путинский консервативный манифест на Западе. Как в США – среди тех консерваторов, кто не принимает не только антихристианскую мораль глобализации, но и гегемонистские амбиции Вашингтона, так и – в еще большей степени – в Европе, которая сейчас переживает процесс роста националистических и консервативных сил.
В России же даже еще не сформулированная толком консервативная идея встречает все большую поддержку. Директор ВЦИОМ Валерий Федоров хотя и отметил размытость понятия консерватизма среди опрашиваемых, сказав, что «сегодня консерваторами являются те, кто так себя называет, а не те, кто придерживаются конкретной политической идеологии», но заявил, что в последнее время сильно повысилась позитивная оценка консерватизма, и его реабилитация идет быстрыми темпами. Интересно, что, характеризуя их скорость, Федоров сопоставил ее с идущей чуть медленнее реабилитацией монархизма – одного из ключевых понятий русского консерватизма.
Знаменитая формула «самодержавие, православие, народность» на самом деле выражает суть русской традиции. При этом самодержавие – это ведь не только монархическая власть, но и самостоятельное правление, самостоятельность страны и ее правителя. О том, что консерватизм, который может стать основой государственной идеологии, должен быть православным, русским и государственническим, говорил на конференции политолог Владимир Хомяков.
Впрочем, на чтениях выступали сторонники как правого консерватизма, так и либерального – оба этих направления, как и сто лет назад, сильно различаются в подходах как к истории России, так и к политической практике. А философ Александр Ципко даже прочел доклад на тему различий между охранительским консерватизмом Победоносцева и либеральным консерватизмом Бердяева и Струве.
Политолог Сергей Марков, выступавший с докладом на тему «Моральное большинство против активного меньшинства», отметил, что «российский консерватизм отличается от классического британского тем, что британский ищет свою опору в аристократии, а российский – в народе». Политолог Михаил Ремизов, говоря о консерватизме как факторе «мягкой силы» России», сказал, что хотя Россия и не является самой консервативной страной в мире, но имеет все шансы сделать консерватизм своей национальной идеологией.
«В мире все больше людей, поддерживающих нашу позицию по защите традиционных ценностей. Конечно, это консервативная позиция. Но, говоря словами Николая Бердяева, смысл консерватизма не в том, что он препятствует движению вперед и вверх, а в том, что он препятствует движению назад и вниз, к хаотической тьме, возврату к первобытному состоянию» – именно после того, как Владимир Путин сказал об этом в декабрьском послании, и возникла идея Бердяевских чтений. Теперь они станут регулярными и будут проходить несколько раз в год, причем как в Москве, так и в регионах. Интерес к консерватизму из академического и общественного становится политическим и государственным. И это не очередные поиски спасительной пиар-технологии, а стремление обрести понимание смысла русской цивилизации. «Ведь, чтобы стоять, я должен держаться корней».
Бердяевские чтения – «это важное событие не только с точки зрения нынешней политической, идеологической ситуации, но и с точки зрения русской истории. Произошло то чудо, о котором мечтали русские мыслители, оказавшиеся в эмиграции после 1922 года, когда их вывезли на «философском пароходе» из страны, – заявил газете ВЗГЛЯД политолог, главный научный сотрудник Института международных экономических и политических исследований РАН Александр Ципко. – Это счастье, что их вывезли, потому что если бы они дожили в нашей стране до времен Сталина, их бы расстреляли», – заметил собеседник.
«Они чрезвычайно много сделали для России, укрепления мировой значимости русской культуры, причем делали это до конца своей жизни. Постсоветская Россия, к сожалению, этого не знает», – подчеркнул эксперт. Причем среди выдающихся русских мыслителей и философов стоит отметить не только Николая Бердяева, но и Георгия Федотова, Петра Струве, Ивана Ильина, Семена Франка и других, добавил Ципко.
Он рассказал, что в рамках Бердяевских чтений прозвучали блестящие доклады о русском консерватизме начала ХIХ века времен Александра I, а также Николая I, где произносилась вся правда, «о которой мы забыли». «Если раньше я сам пострадал за пропаганду «бердяевщины», меня даже меня из партии исключали, то сейчас Бердяев признан в роли духовного лидера новой путинской эпохи, – отметил Ципко. – И в своем докладе я пытался показать, что Путин является наследником русского либерального западнического консерватизма».
Политолог подчеркнул, что Бердяевские чтения – знаменательное событие духовной жизни посткоммунистической России. И начиная с 1990–1991 годов мы признали духовными лидерами тех людей, которые посвятили свою жизнь критике большевизма, марксизма, поэтому сейчас нужно поддержать идею сохранить коллектив независимых экспертов по этой проблеме, отметил Ципко.
Политолог, соредактор сайта Terra America Борис Межуев в интервью газете ВЗГЛЯД назвал Бердяевские чтения подготовительным мероприятием с возможностью нащупывания идеологических основ для России. Он напомнил, что чтения проходили в нескольких секциях: «Наша была посвящена использованию консерватизма в ориентировании на внешние политические задачи, может ли консерватизм быть идеологическим орудием, орудием мягкой силы для России, ее основанием в духовном плане, может ли наша страна найти союзников и друзей, выдвигая этот лозунг», – пояснил эксперт.
Он добавил, что на эту тему шла интересная дискуссия, собрались люди из разных «цехов». Представители либеральных взглядов высказывали сомнения относительно того, насколько консерватизм может объединить Россию, говорили, что проблема еще требует решения в будущем. Кроме того, «не все консерваторы в мире готовы принять этот консерватизм, а только те, кто открыт для понимания левых идеологий. При этом не обязательно быть левыми. Например, Патрик Бьюкенен не является левым, но и спокойно общается с представителями левых, Ральфом Нейдером», – добавил собеседник.
По его словам, личность Бердяева сейчас крайне важна и актуальна. «Насколько сам Бердяев может быть назван консерватором – непростой вопрос, несмотря на наличие консервативных высказываний, на которые президент сослался в ежегодном послании. Можно сказать, что Бердяев был и левым мыслителем. Так что человек найден удачно, в нем левое сочетается с консервативным началом», – подчеркнул Межуев. Он напомнил, что Бердяев всегда подчеркивал правду консерватизма и русского коммунизма. «Это то, чего не хватает сейчас – воспринимать правду советскую и другую, не впадая в агрессию, и при этом понимать тех, которые опасались коммунизма, включая самого Бердяева, выступавшего против него», – отметил эксперт.
Политолог отметил, что сегодня в России, можно сказать, нет ни одного исследователя Бердяева. «Почему-то никто им не занимается. Людей интересуют либо правые мыслители, либо левые, например Бакунин. Произошел разрыв идеологии на правую и левую часть. Поэтому Бердяев сейчас оказался востребованным, чтобы соединить и левых, и правых. Другой стопроцентной национальной и целостной фигуры в русской мысли нет. Причем русской не только в этническом, но и культурном смысле. Важно, что его знают не только у нас, но и на Западе», – резюмировал эксперт.
«Конференция прошла удачно благодаря целому ряду факторов. Прежде всего, удачно выбрана повестка, в центре внимания участников были три смысловых блока. Первый – обсуждение истоков русского консерватизма, его особенностей и отличие от западных аналогов. Второй – консерватизм как социальная, политическая, этическая категория, и третий – консерватизм как мобилизационный ресурс и модель развития», – рассказала газете ВЗГЛЯД политолог, президент Российской ассоциации политической науки Оксана Гаман-Голутвина.
Собеседница пояснила, что обсуждался вопрос: консерватизм – это ответ на глобализацию, обоснование идентичности или ресурс социально-экономического прорыва.
«Я считаю, что здесь уместен даже союз не «или», а «и». Консерватизм может быть и потенциалом русской общественной политической мысли, и социально-экономической, этической категорией, ресурсом развития», – подчеркнула политолог. Она добавила, что к обсуждению были привлечены специалисты философского факультета МГУ им. Ломоносова, причем разных поколений, а также политологи, историки и многие другие. Обсуждались «как содержательные аспекты консерватизма, так и технологические. Здесь особенно важно, как блестящие мыслители XIX и ХХ века оказывают содержательное влияние на развитие современного течения мысли. Творчество Бердяева дает возможность ответить на вопросы в повестке дня не только XX, но и XXI века», – подчеркнула собеседница.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
