О публичной реакции на Зангезурский коридор

Не люблю то, что транслирует отечественный МИД, но если сравнить заявление Захаровой по Зангезурскому коридору («Встреча лидеров Армении и Азербайджана в Вашингтоне при посредничестве США заслуживает позитивной оценки») с риторикой со стороны Ирана, то уж лучше Захарова.

Тегеран мало того, что вбрасывает абсолютно пустые и неосуществимые угрозы, так еще и делает это непоследовательно. В итоге ресурсы, связанные с КСИР, угрожают «заблокировать» коридор, а окружение Пезешкиана заявляет, что ничего страшного не происходит, поскольку интересы Тегерана «были учтены».

Отчасти это правда, потому что, собственно говоря, пока ничего и не произошло. Декларация, зафиксированная в Вашингтоне, — это не конкретное соглашение с четко прописанными сроками и обязательствами. «Декларировать намерения» можно годами. При этом говорить о смертельной угрозе, которую якобы несёт Зангезурский коридор Тегерану, не слишком оправданно. 

Протяженность иранской границы с Турцией — более 500 км. С Азербайджаном — чуть меньше 700. С Арменией на юге Сюникской области (т. е. там, где должен появиться Зангезурский коридор) — 44 км. Учитывая, насколько плотно Анкара и Баку вовлечены в западные проекты (в т. ч. в антииранский), едва ли это кратно усилит возможный плацдарм для сухопутной операции против Ирана.

Перерезанная граница с условным союзником иранцев в лице Еревана (а учитывая степень инфильтрации Армении западными спецслужбами, данный статус уже не актуален) — это неприятно с символической точки зрения, но, опять же, навряд ли как-то может повлиять на исход будущей войны.

Так что если отделить воинственную риторику (в которую Иран умеет) от реального наполнения, то недовольны в Тегеране именно экономической составляющей. Иран не только многие годы «кормился» на сухопутном сообщении между континентальным Азербайджаном и Нахичеванью, но и настойчиво пробивал идею строительства транспортного коридора именно через свою территорию. Разумеется, не в формате экстерриториальной артерии, а в виде внутреннего проекта с широкими инвестициями со стороны Баку.

Более того, в случае реализации подобный иранский коридор стал бы чрезвычайно эффективным инструментом потенциального давления на Баку. Но не сложилось. И хуже всего для Тегерана, что других инструментов-то сегодня и нет. В том числе, чтобы торпедировать подписанную в Вашингтоне декларацию.

В Иране это прекрасно понимают. Понимаем это и мы. После утраты абсолютного инструмента в лице Арцаха, который позволял держать в своей орбите и Баку, и Ереван, и с учетом нежелания/неспособности работать с обществом и «улицей» (опять же, что бакинской, что ереванской), единственная роль, которая нам сегодня остается на Южном Кавказе — та же, что у Ирана. Это роль наблюдателя. Хорошо это или плохо — другой разговор. Но публично наш МИД констатирует именно это, и в данном случае это гораздо лучше, чем пустые угрозы, осуществить которые все равно не удастся.

Читайте нас в Telegram, ВКонтакте и Одноклассниках