Юрия Куклачева пытались задушить
Беседовала Мария Соловьева

Юрия Куклачева пытались задушить

Юрий Куклачев – знаменитый на весь мир артист, создатель Театра кошек, лауреат множества конкурсов. Ему писала Хиллари Клинтон, он обедал с премьером Канады. Но в 2007 году с его театром начали происходить странные вещи, его доброе имя стали трепать на всех углах. О том, кто и зачем затеял эту травлю, с Юрием Куклачевым беседовала наш корреспондент - Ваш уникальный театр кошек пытались закрыть. Кто и зачем хотел это сделать? - Некие банкиры решили, что им очень удобно было бы иметь офис на Кутузовском. Тут же через дом - банк, бутик, банк, бутик. Кинотеатр «Пионер» закрыли. Что будет на его месте, неизвестно. Детского искусства уже нет вообще. Сначала приходили ко мне и предлагали деньги: «Вот тебе миллион, мы выкупаем». Я понял, что дело серьезное. У нас во дворе бабку за 100 рублей задушили, а здесь миллион дают. Я сразу пошел к Лужкову: «Юрий Михайлович, я не хочу никакого миллиона. Я хочу, чтобы детям осталось искусство». И наш театр перевели в государственную собственность. - А раньше вы работали как частный театр? - Да, раньше был частный. И тут мне звонят, ну все, говорят, ты попался. Хорошо, что я успел перевести помещение и имущество, на которое была раньше частная собственность, в полное хозяйственное ведение театра. Теперь уже государственного. И тут меня начали душить. Сейчас, оказывается, есть целая наработанная схема, как душат предприятия. Внедряют своего человека, друга какого-нибудь, вроде как снять помещеньице. Так же и у меня здесь было. 20 лет мы с этим человеком дружили. Кто же знал, что он с этими захватчиками войдет в альянс? Ему пообещали половину помещения, если он меня задушит. Он, дурачок, даже не понимал, что после того, как помещение забрали бы, его бы как щенка выбросили. - Как же он вас душил? - Он работал у нас в театре ветеринаром. И попросил, чтобы я ему разрешил подработать - открыть клинику. Когда театр был частный, я мог сдать помещение в аренду. И я разрешил ему подрабатывать, в свободное от основной работы время. Все было нормально, и тут вдруг ему сказочно повезло - он вылечил собачку Березовского. И вся Рублевка пошла к нему. Так на него и вышли люди, которые хотели прибрать к рукам наш театр. Подключили деньги, стали давать взятки в мэрии, даже в Кремле, у меня есть документы, можно же расследование начать. Просто ворошить эту гадость не хочется. Первым делом рейдерам нужны документы на собственность. И тут меня вдруг пропадают все документы. Я не могу сказать, что их взял мой бывший друг, я его за руку не ловил. Просто исчезли все документы. Потом мне юристы рассказали, что по этим документам можно было бы перерегистрировать всю собственность. Но для этого надо было дискредитировать имя Куклачева. Как происходит дискредитация? Меня объявили жуликом. Я прилетаю из Америки, в Америке международная ассоциация «Феномен» при ООН вручает нам «золотой феномен» как феноменальному явлению в мире искусства. Аналогов в мире не было и нет! Возвращаюсь я, а через три месяца к нам врывается ОБЭП. Около каждой комнаты человека поставили, и проводят обыск. Перекопали все. Ничего не нашли. Оказывается, они ошиблись. Доносчики, которые сидели у рейдеров на зарплате, дали неверную информацию: три дня идут спектакли, а деньги в кассу не сдаются. А мы давали спектакли для детских домов - какие деньги?! Мы с Димой (Дмитрий Куклачев – сын Юрия Куклачева, актер и режиссер Театра кошек, - прим. Ред.) решили провести благотворительную акцию для детей. И ОБЭП прибежал искать «наличку». Мне потом сказали, что, если бы у меня в кошельке были деньги, свои, личные, я бы потом не смог доказать, что это не из кассы. Хорошо, что в тот момент у меня денег не было. Вообще, брать из кассы деньги, это же тупость. Мы же государственный театр, мы деньги должны сдавать, что ж я, сам себя в тюрьму посажу? Короче, когда выяснилось это все, обэповцам самим стыдно стало. Оказывается, им установка была дана генералом с Петровки. Я еще хочу посмотреть этому генералу в глаза. То ли его олигархи купили, пока вместе с ним в бане купались, с девочками. То ли он действительно поверил, что Куклачев – сволочь и подонок. После этой истории я уволил всех, - охрану, бухгалтерию, всех… И взял новых, прекрасных, людей. - То есть, воздействие шло по всем фронтам? - Еще до ОБЭПа, где-то за месяц-два, было заседание Московского архитектурного совета. И этот совет принял решение перенести нас в другое место. Банкиры-то деньги имеют, всем взяток раздали. План был такой: ОБЭП находит деньги, Куклачева объявляют преступником и сволочью. После чего театр без разговоров переносят, согласно бумажке от архитектурного совета. Тут же ее кладут Юрию Михайловичу на стол, с соответствующими комментариями, и все. Я потом был у Кузьмина - его на этом совете не было. Ему бумагу принесли со словами: «Куклачев лично попросил», он и подписал. Конечно, рейдеры не ожидали, что эта история всплывет, но я обратился к прессе, журналисты провели расследование, и все выяснилось. Я тогда еще ничего не знал ни про эту бумагу, ни про ОБЭП. Иосиф Давидович Кобзон очень помог, он в Думе начал кампанию за меня, он объяснил, что мы приедем на Бродвей, нам театр подарят, лишь бы мы работали. Тогда была такая сложная ситуация, что ветеринар мог ходить к Лужкову по три раза в день, а я не мог попасть. Меня просто не подпускали. Но Лужков понимает, что наш театр – достояние России. - Как же вы узнали, кто под вас копает? - Когда узнал, что ОБЭП пришел по устному заявлению, без приказа, без бумаги, я долго искал, кто меня предал. И не мог поверить, что это сделал мой друг, с которым я дружил 20 лет. У меня слезы навернулись. Тогда я пришел к нему и сказал: «Освободите помещение!». А что еще можно сказать в такой ситуации? Самое страшное – это обидеться до такого состояния, чтобы начать мстить. Этого делать нельзя. - Эта история уже позади, но бывший ветеринар из вашего театра до сих пор рассказывает, как вы издеваетесь над кошками, какой вы негодяй. - С того момента, как началась атака на театр, началась и информационная атака. Пошли письма трудящихся. Оказывается, жильцам дома невыносимо жить над театром. Тут, оказывается, воняет кошками. Пресса, телевидение, интернет. Всем понятно, что над кошкой нельзя издеваться, чтобы она работала. И этот человек придумывает, что мы старых кошек выкидываем на улицу, еще какую-то ерунду. Я не собирался оправдываться: как только ты в полемику с нечистью войдешь, ты сам станешь грязью. А он должен деньги, которые ему дали, отработать. Вот и отрабатывает. Мы не будем оправдываться, мы понесем свет тем, кто способен этот свет воспринять. Главное – быть чистым перед собой, правда все равно победит. Деньги не воруй, живи честно, и все у тебя будет. Нас налоговая год (!) проверяла. Ничего не нашли. Вы поймите, я ж ничего не теряю. Я открываю дверь, а за ней, - Франция, Бельгия, Голландия, Япония, Америка… Все страны мира только и ждут, чтобы я к ним приехал. Я только что приехал из Лас-Вегаса. Мой ученик там имеет яхту. Он мне говорит, приезжай. Юрий Дмитриевич, у тебя две яхты будет! А мне яхта не нужна - меня укачивает. И вообще, я в театре зарплату получаю. Я нужен в России. Кто-то должен быть в России. Олег Попов уехал, Полунин уехал, все уехали. Я Диме говорю, мы можем уехать, будем иметь виллы, яхты, но мы нужны, очень нужны в России. А меня здесь могли в тюрягу посадить. Но детей-то нужно воспитывать. Так что я не обращаю ни на что внимания. Я спокоен, потому что мне нельзя волноваться: я начал писать для детей. Я придумал методику воспитания детей, которая называется «Школа доброты». Эта методика понятна детям абсолютно. Я своей внучке говорю: «Где живет волшебник?». Она показывает на лобик и отвечает: «Здесь!» Ведь если есть мечта, значит, можно построить всю жизнь так, чтобы эту мечту осуществить! Ведь можно вытащить наших детей из наркомании, пьянства, «Дома-2», гражданских браков, абортов! Это нужно остановить. Я знаю, что такое верность, что такое семья. Я говорю о том же, о чем говорит религия, но другими словами. Три дня назад уехал американский переводчик, - губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер будет внедрять мою методику в Калифорнии. По Москве пытался книги свои устроить, ничего не получалось. Подарил мэру, Лужков прочитал своим внукам, и сказал, - все дети Москвы должны это читать. И теперь все школы будут закупать мою методику. Скоро еду в Нижний Новгород, там Шанцев заинтересовался моими книгами. В Японии я читал лекции, в Германии. Но России мой театр и мои книги нужны больше всего, поэтому я здесь.