Сказанное обнаруживает незнакомство священника с личностью Николая II и нерасположение к этой личности вплоть до готовности озвучивать стандартное положение касательно «слабости». Такой был слабый, что даже зубы боялся лечить.

Впрочем, боязнь Императора лечить зубы является официальной версией, в согласии с которой и говорил священник. Этот эпизод тем огорчительней, что возник совершенно случайно, значит, искренне, непроизвольно. И говорит о том равнодушии к Царю-мученику, о котором сказано выше.

Касательно официально указанного факта. В него не поверит, прошу прощения, ни один нормальный человек, хоть сколько-нибудь знакомый с чертами личности Государя. И будет прав, ибо опровергнуть сей «факт» совсем не трудно. Можно лишь «установить» и замалчивать.

Проще всего обратиться к воспоминаниям лейб-стоматолога Сергея Сергеевича Кострицкого, недавно опубликованным. В частности, в них говорится: «Последний раз, когда я видел Императора до его отречения от Трона, было 13 января 1917 года, в Царском Селе. Там я был двадцать дней и почти ежедневно, в течение часа или двух, видел Императора в качестве моего клиента» (выделено мной — А.М.). Приведенный отрывок легко сопоставить с дневниковыми записями Государя за 1917 год: «3 января. После завтрака просидел полтора часа наверху у зуб[ного] врача Кострицкого, приехавшего из Ялты. / 4 января. После завтрака провёл полтора часа у Кострицкого. / 5 января. После завтрака опять посидел у зуб[ного] врача. / 6 января. После завтрака был у Кострицкого долго. / 7 января. От 2 до 3 ½ сидел у Кострицкого. / 9 января. С 2 до 3 ч<асов> посидел у Кострицкого».

И далее — похожие записи. Воспоминания лейб-стоматолога, считавшиеся утраченными, были найдены историком Инной Анатольевной Симоновой, рекомендуем читателю познакомиться с ее статьей.

Бесчестность исходная

Нам приходится непредвиденным образом заново обратиться к теме «екатеринбургских останков», вопрос о признании подлинности которых висит по-прежнему в воздухе. Не в первый раз напомним о свидетельстве, которое в начале 1990-х гг. могло сразу же попросту снять вопрос об останках — если б у заинтересованных лиц была хоть толика честности.

Первое следствие по останкам было открыто в октябре 1993 г. А весной того же года в «Славянском центре» проходила конференция «Легитимность и государственность». На этой конференции выступал известный российский антрополог профессор В.Н. Звягин с докладом об останках, приписываемых Царской Семье и уже изученных профессором в какой-то мере. Он сказал, что скелет № 4 не мог принадлежать Императору, поскольку его обладатель был сутулым болезненным человеком, склонным к полноте, и из-за проблем с позвоночником, ведшим, скорее всего, малоподвижный образ жизни.

Впоследствии уважаемый ученый не опровергал полученного вывода. Интересно (метаморфоза в данной теме совсем не единственная), что тогда же, в 1990-е гг., В.Н. Звягин станет одним из членов экспертной комиссии по изучению «екатеринбургских останков» и поставит свою подпись под заключением об их «несомненной принадлежности» Царской Семье. Вряд ли под дулом пистолета.

Официальная версия – дом на песке

Владыка Тихон (Шевкунов) не выполнил ни одного из данных им обещаний, связанных с возможностью критики официальной версии. Разве что с лета 2017 г. до весны 2018 г. портал «Православие.ру» исправно публиковал статьи с такой критикой. Но с весны 2018 г. и далее ни о каких публикациях подобного рода не могло быть и речи: «нет благословения» было непременным ответом.

В частности, владыка Тихон обещал проведение конференций, посвященных «екатеринбургским останкам», но проведена была лишь одна — 27 ноября 2017 г. в Сретенском монастыре, крайне тенденциозная (в пользу признания подлинности), лишь с некоторой имитацией объективности. Об этой конференции говорилось не раз, не станем повторяться.

Весной 2022 г. должна была состояться конференция с участием и официальных экспертов, и оппонентов в ПСТГУ, но ее отменили. Частным образом, кулуарно официальные церковные лица давали обещания обсуждений… Но кому же хочется, чтоб его домик был ветром сдут? Можно не сомневаться, что никаких конференций не будет, а будет лишь продавливание в советском стиле: вам же сказано официально, стало быть, обязаны принять!

Никогда профессор В.Н. Звягин не станет обсуждать своего заявления 1993 г.: слово вылетело, и его не поймать. Никогда официальные эксперты-стоматологи не пойдут на диалог с оппонентами. Не смогут официальные эксперты повторять и повторять свои несуразности о невозможности сжигания 11-ти тел в течение полутора суток 17-18 июля 1918 г., ибо Ю.А. Григорьев эти несуразности давно опроверг. И т. д.

Да, столь значимые исследования, как в случае «екатеринбургских останков», должны быть комплексными. Соответственно, комплексными должны были быть и исследования оппонентов. Они и были таковыми. Соответствующие публикации читатель найдет без труда на сайте царскаядорога1918.рф в разделе «Актуальное». Статьи, относящиеся к проблеме останков, легко распознаются по названиям, их довольно много. Так что посоветуем краткую, внятную (и при этом вполне многоплановую) статью «Останки не царские. В кратком изложении».

Церковный позор

С весны 2022 г., после опубликования выводов церковной комиссии, а в некоторых случаях и раньше, многие духовные лица выразили готовность признать подлинность «екатеринбургских останков».

Официальных заключений для них было достаточно, чтоб не дожидаться Архиерейского Собора. Наибольшую активность, уже летом 2021 г., проявлял митрополит Иларион (Алфеев) — уверенный, что осенью Собор признает останки подлинными, он ставил вопрос довольно резко, дисциплинарно: как решит Собор, так вы, православные, и должны будете считать!

Некоторые высказывания пастырей содержали обвинения оппонентов официальной версии в расколе или в пособничестве оному. Было ясно, что все эти духовные лица (люди образованные, культурные) верят научным исследованиям и в подлинность останков верят искренне. Позволю себе привести пример особого сорта.

Пример этот, в рамках моей компетенции, является единичным, но, как прецедент, поражает воображение и никак не может быть опущен. Речь идет о духовном лице, человеке просвещенном, Церковью весьма и весьма востребованном, который до 2015 г. к признанию подлинности останков относился сугубо отрицательно, но с весны 2017 г. стал признавать их подлинность. Может быть, он погрузился в тему, изучил материалы и признает (для себя) обоснованно? Есть основания этому не верить. Сочетание тут следующее: человек уверен в ложности «екатеринбургских останков» и одновременно готов считать их (для пользы Церкви) святыми мощами. Стало быть, тут какая-то сделка духовного лица с духовным персонажем, которого лишний раз упоминать не стоит. И означать это может только одно: «мощность» сил, стоящих за ситуацией. Есть такое слово: «поговорили». К духовному лицу подошли и поговорили — «кто надо».

Все же то, что сейчас рассказано, остается на совести автора и никем не может быть проверено. Посему наибольшим церковным позором я считаю деятельность «Комиссии по изучению результатов исследования останков, обнаруженных в 1991 и 2007 гг. близ г. Екатеринбурга» (так она называлась). На выводах этой комиссии и основывается лояльность к официальной версии и автора инцидента, послужившего написанию данной статьи, и других духовных лиц.

Стоит заметить, что лояльность к официальной позиции зачастую воспринимается человеком церковным просто как послушание, противостоящее негожему диссидентству. В истории бывали, однако, случаи, когда отсутствие указанной лояльности было правдой, а наличие — скверной конъюнктурой.

Позор не в самой лояльности, а в «ленивости и нелюбопытстве» (Пушкин): нет бы задуматься, что не мог Император бояться лечения зубов, и что это побуждает внимательно отнестись к сказанному оппонентами.

Но вернемся к церковной комиссии. В чем был смысл ее создания, в чем состояло ее назначение? В беспристрастной церковной оценке деятельности нового, с осени 2015 г., следствия по изучению «екатеринбургских останков». Уместно вспомнить, что при создании комиссии Св. Синод 30 сентября 2015 г. призвал исследователей: «Церковь настаивает на обеспечении максимальной объективности, научности, абсолютной открытости и максимальной прозрачности исследования на всех этапах его проведения». Ни объективность, ни открытость, ни прозрачность не соблюдались ни на одном этапе.

Все материалы оппонентов направлялись и в Следственный комитет, и в Комиссию. Мы получали только вежливые отписки, и то только в случае открытых писем (каковых за несколько лет было шесть). Не было буквально ни единого случая хоть какого-либо общения с оппонентами ни со стороны следствия, ни со стороны комиссии. «Выводы» комиссии написаны так, будто вообще всё в полном порядке, и никаких оппонентов нет и не было.

Итоговое впечатление, кратко сказать, тошнотворно советское. Ибо что может быть тошнотворнее, чем готовность («воинствующей») Церкви потворствовать недостойным желаниям кого-то «за кадром» (то ли власти, то ли еще кого)? Позор.

Заключение

Снова и снова вспоминаются слова святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского, горячего почитателя Царственных мучеников: «Россия не возродится, если не покается в цареубийстве». Необходимость существенной перемены мыслей, «метанойи» представляется очевидной.

А имеет место — антипокаяние, даже в Церкви. Только так и оценишь признание подлинности «екатеринбургских останков», если вспомнить, что в его основании — «Записка Юровского».

Доверие к цареубийце (а у экспертов сквозит и уважение: честный, мол, коммунист) с покаянием не сочетается. Что ж, Господь не дает собраться Собору, и Церковь избавлена от необходимости держать экзамен на отсутствие конъюнктурности. Время идет, и можно надеяться, что у честных, небезразличных людей утверждается честный взгляд.

Если ж говорить о почитании Царя-мученика, то и здесь еще нужно время: слишком токсичной была клевета, посеянная в начале ХХ века, иррационально ее «сбережение». При «нелюбопытстве», а тем более при бесчестности остаемся мы еще под заклятием совершенного злодеяния — как преступники, повязанные кровью.

«Да в чем мне каяться? — восклицал молодой православный журналист. — Я их не убивал!». Но от заклятия не свободен, лишь «подводный ход» того незаметен.

В одной из проповедей святитель Иоанн (Максимович) произнес: «В скорби мы говорим: кровь его на нас и на детях наших». Святитель надеялся, что Государю воздастся должное и что Царскую Семью станут почитать как пострадавшую за Россию. Воздается ли? С почитанием соседствует хула. С безразличием к царскому переживанию за Россию соединяется желание считать его-то и виноватым и признавать только подвиг заточения.

Но крестоношение последних полутора лет жизни Царской Семьи было продолжением крестоношения царского служения. Печать заклятия мешает подобным мыслям, диктует «правила приличия» в суждениях об Императоре Николае II: неприлично считать Царя не только мучеником, но и царем благоверным, потрудившимся во благо России и в труде своем преуспевшим. Неприлично считать его государственным мужем… «Хороший семьянин» — его максимум. Да, хороший семьянин, но не только в отношении своей семьи, а и в отношении всей своей страны.

Есть надежда, однако, на установление истины. Есть историки, воздающие должное Царю-мученику — это П.В. Мультатули, К.Г. Капков, ровесники, 1969 г.р. Есть труд еще более молодого историка, восстанавливающего правду о достижениях России перед войной 1914 г.: А.А. Борисюк «История России, которую приказали забыть» («Вече» 2018, 2023). Тот же автор недавно выпустил книгу «Забытая война. Россия 1914-1918», избавляющую от мифов об этой войне и дающую картину нашего подвига. См. также документальный фильм Петра Мультатули «Сорванный триумф».

Верно, в новых поколениях можно ждать «метанойи». И заклятие рассеется «яко дым». А покамест лишь при недобром желании можно не замечать закваску будущего в ежегодных Царских Днях и обетование рассвета – в том рассвете, который встречает Царский Крестный Ход 17 июля от Храма-на-Крови к монастырю на Ганиной Яме.

Фото Виктории Потемкиной