Ничего хорошего не ждать в ответ на желания сердца
Весомая фигура эксперта
Среди современных публичных персон военный эксперт Александр Германович Артамонов занимает весьма заметное место. Приведем подробный список его функций общественного характера: военный эксперт Первого канала; выпускающий редактор и военный обозреватель еженедельника «Звезда»; военный и международный эксперт программы «Открытый эфир» ТВ «Звезда»; начальник управления телеканала «Большая Азия»; обозреватель и главный редактор французской версии видеоканала «Правда. Ру»; доктор социальных наук Католического университета Франции; главный аналитик фонда «Наследие Евразии» (2021); ведущий программы видеоканала «Новый День»; начальник Совета по политическому и научно-исследовательскому развитию Федерации служебно-прикладной подготовки силовых структур «К-9» и специалистов органов безопасности «Кремль-9».
Итак, мы можем судить, сколь общественно значима личность Александра Германовича. Нельзя не заметить, что это сказывается на его самооценках: читатель ниже убедится в этом. Будучи военным экспертом, г-н Артамонов чувствует себя компетентным, скажем просто, во всех вопросах. Здесь можно познакомиться с развернутой критикой таковой компетенции. В данной же статье мы обратимся к тому интервью, что дал Александр Германович 13 января с.г. в программе «Послесловие» канала «Союзное вече». Интервью (с широким диапазоном тем: "Зачем Трампу Гренландия. Перепалка Алиева с Пашиняном. Николай II"), проведенное Евгением Давутовым, занимает 1 час 12 мин. И в течение последних 12 минут г-н Артамонов говорит о Царе-страстотерпце. Вот текст расшифровки этих 12 минут.
Говоря о Государе Николае II, Артамонов основное внимание уделил его отрешению от власти, считая последнее добровольным отречением и тем самым не имеющей извинение изменой Царя – присяге, Отечеству, Церкви.
Отрицание святости Царя, готовность к его осуждению с самыми резкими сопоставлениями, безразличие к истине, общая тональность высказывания г-на Артамонова – всё это наводит на мысль, что эксперт не только весом, но и «взвешен» – в известном верующим смысле (Дан. 5.27).
В солидарности со многими
К сожалению, хула на Царя-мученика не утихает. С ней встречается всякий (в соцсетях, например), кто обращается к царской теме. В частности, почитатели Царской Семьи объявлены «царебожниками». В рамках набивших оскомину устоявшихся клише Царь считается слабым, несостоятельным правителем, приведшим страну к катастрофе-1917. Увы, нельзя не признать и того, что многие священники совершенно безразличны к царственным мученикам и готовы порой к самым язвительным замечаниям в адрес Царя-страстотерпца. Имеет место, по сути, общественная, явочным порядком вводимая деканонизация Царя. И г-н Артамонов усердно послужил ей своим экспертным мнением.
Отречение или отрешение?
Святитель Шанхайский и Сан-Францисский Иоанн (Максимович), горячо любивший оставленную Родину, не раз говорил в своем слове, что Россия не возродится, если не покается в цареубийстве. Он был почти что нашим современником – почил в 1966 г. Для нас, уже «углубившихся» в XXI век, что могут означать его слова? Прежде всего – неравнодушие к Царю и к России. Ибо своим безразличием к Царственным Страстотерпцам мы оказываемся причастны к равнодушию наших предков, а последнее означало причастность к злодеянию, народное его попущение. Тем самым и мы в нем участвуем…
Покаяние же не означает какое-то специальное «растравливание» души, но сокрушенный и, самое главное, правдивый взгляд на Чету Венценосцев, на их детей, на то, как они относились к людям, на то, как всё было для них. Покаяние — это встреча с правдой.
Напомним читателю, как всё было в действительности при отстранении Государя от власти. Имел место заговор. Государь был обманом вызван из Петрограда, насильственно, при отъезде из Ставки, препровожден во Псков к изменнику Н.В. Рузскому, лишен связи с кем-либо из верных и поставлен перед выбором: или пойти на согласие с предателями, или — при отказе от оного — ввергнуть страну в неизбежную смуту. Напомним, что вся верхушка армии высказалась за отречение. Если бы Царь отказался от уступок, так же, как и его прапрадед Павел, как бы он мог, например, оставаться Главнокомандующим? В случае отказа он был бы просто убит — как и его прапрадед. Смерти он не боялся, но смута развилась бы и по его убиении, а смуты он решительно не хотел. И пошел на уступки. Какие? — это «замазано» изменниками. Давно уже выявлена ничтожность того документа, что выдается поныне за «манифест об отречении». Два экземпляра этой бумаги (всем известное «Начальнику штаба»), как безоговорочно установлено современной техникой, подписаны идентично. Ни один человек на это не способен, и уже из этого, очевидно, следует подложность «манифеста». Мы не знаем, как было дело, и какой документ был реально подписан Императором и, скорее всего, вскорости уничтожен. Но добровольного отречения не было. А были «измена, трусость и обман».
С чувством полного права
Г-н Артамонов не обращает никакого внимания ни на ситуацию, в которую поставлен был Государь, ни на его мотивацию. Он не говорит ни слова о заговоре, ни слова об измене. Ведущий Е. Даутов «заикнулся» было в самом начале разговора о фальшивости «манифеста», но Александр Германович в ответ, ничего не говоря о подлоге, употребил свой главный аргумент: мол, Государь не дезавуировал своего отречения. С чувством полного права эксперт повторяет и повторяет обличения Императора в дезертирстве, употребляя самые «нелицеприятные» сопоставления, приведем отрывок из расшифровки: «Говорят о сильнейшем давлении на Николая II со стороны его окружения, на неблагоприятное стечение обстоятельств. Но вы знаете, давайте я так скажу: человек, который сбежал с поля боя, подвергался сильнейшему давлению, и его обстреливали сверху ракетами системы залпового огня, травили газами, и поэтому он бросил автомат и убежал. Вот в данном случае, будь это вы, будь это я, кто угодно, человек изменил своей присяге, вот и всё! Здесь обсуждать нечего».
Что же касается возможности (будто бы) для Царя опротестовать происшедшее, Артамонов ссылается на его, мол, «связь с внешним миром» через камердинера Труппа и доктора Боткина (см. расшифровку)… Не станем требовать от Александра Германовича, как бы он представлял себе «дезавуирование» через указанных лиц.
Евгений Давутов берет интервью у Александра Артамонова
С чувством полного права эксперт берется судить, не больше, не меньше, и за Господа Бога, приведем расшифровку конца его выступления: «Еще раз повторяю, как христианин, жалею его и готов признать, что до сегодняшнего дня его Господь Бог не освободил от того, чтобы он молился за Россию. В лице Господа Бога, – наверное, я имею право так сказать – конечно же, он по-прежнему предстоятель за Русскую землю, потому что нельзя с себя сложить такие полномочия. По-человечески, у него был момент страшной слабости – он сложил с себя эти полномочия, и ни разу не опроверг то, что сделал, расписавшись карандашом на телеграфном бланке. Вот так» [выделено мною – А.М.]. В частности, как мы только что увидели, А.Г. Артамонов признает и подлинность «манифеста».
Шоры обвинителя
Отвергнутый Царь был привезен (не по собственной воле, надо сказать) в Могилев, последний раз оказался в Ставке. Красные флаги в городе, общий революционный (праздничный как бы) настрой «подтверждали» случившееся. И Государь смирился – перед Богом, а не ситуацией. Вот и сказал он, прощаясь с офицерами Ставки: «Такова воля Божия и мое решение». Второе в согласии с первым – что решительно отказывается признать А. Г. Артамонов. Твердя о том, что Государь «не дезавуировал отречение», эксперт просто твердит о своем нечувствии: он не понимает, не чувствует смирения Царя. Равнодушный к тому, как Государь любил своих подданных, Артамонов и к тому равнодушен, что в любом своем решении Царь стремился ко благу России, равнодушен и к жертвенности Царя.
Политическому эксперту важно только одно: мог ли политик совладать со своими врагами. Царь не совладал. А вот «красный император» (как величает А. Г. Артамонов Сталина) с врагами справился. Правда, заодно он пожертвовал сотнями тысяч невинных людей, но это не мешает эксперту считать его «гениальным». Царя же ему жалко, и только. Он не только не признает церковного осмысления жертвенного подвига Царя-страстотерпца, но открыто и прямо отрицает святость Государя – и его свидетельство веры, и то, что страдал он за Христа. Что же тогда остается? Одна хула.
Эксперт озвучивает сенсации
В интервью г-на Артамонова есть своеобразный момент. По ходу разговора он сообщает сведения, которые нужно было б считать сенсациями в случае их достоверности – в чем Артамонов и уверяет, но неубедительно.
Мы узнаем, что: 1) Государь Александр III считал старшего сына неспособным царствовать, в связи с чем 2) (приведем отрывок из расшифровки): «Его (Николая II – А.М.) мать отказалась ему присягать, посчитала его клятвопреступником, потому что обещала отцу, что он не вступит на престол, откажется от трона в пользу своего брата, что он и сделал – попытался сделать в конце своей карьеры императора».
Читатель, верно, согласится, что невозможно серьезно отнестись к приведенным «фактам», но и оставить их без внимания было нельзя.
Об опасности общественной пагубы
Общественное мнение сгубило Россию в 1917 г., оно и сейчас губительно. Мечта о Сталине (вот, мол, хозяин был, при котором не забалуешь) есть общественная реальность. Хула на Царя, ставшая (в сетях, например) самым обычным делом, также может считаться реальным общественным фактором. Что же нас ожидает?
В 1917 году в ответ на общее «веление сердца» «Долой самодержавие!» Господь попустил свержение монархии, и всё, что случилось затем, было ответом на наше желание. Ничего хорошего и ныне не может нас ждать в ответ на теперешние желания сердца: «Не надо нам святости Царя, мы не чувствуем надобности и не хотим покаяния за наших предков и в нашем безразличии. Сам отрекся, и весь разговор! А нужен нам крепкий хозяин, вот кто!». Естественно думать, что в ответ на такое нас ожидает новый «бич Божий», Сталин-2… Ибо надежды на вразумленье народа Господь не оставит.
И всё же, чем раньше нам вразумиться, тем лучше.
Читайте нас в Telegram, ВКонтакте и Одноклассниках
