Это желание умереть было идиотизмом
Прекрасно известна роль, которую камикадзе — японские летчики-смертники — сыграли в боях Второй мировой войны на Тихом океане.
Создавались и в Германии в заключительный период войны авиаподразделения для таранных ударов.
Немецкий летчик Мано Зиглер описал в мемуарах, как набирали добровольцев в воздушные смертники: «Капитан Фульда, командир первого крыла, начал зачитывать приказ, подписанный рейхсмаршалом Герингом, после длинной преамбулы, касающейся причиненного горя нашей родине, нашим женам и детям, подвергшимся налетам бомбардировщиков, а также нашего долга принести себя в жертву, если будет такая необходимость, на благо Германии. Далее шла суть приказа, главным в котором был тот момент, что среди нас требуются добровольцы, готовые идти на таран вражеских самолетов на «Мессершмите-109». Как оказалось, сам фюрер ожидает доклада о добровольцах, согласных пойти на смертельное задание. Никто нас не заставлял. Только добровольное желание. Закончив читать постановление, капитан Фульда, женатый человек, имеющий троих детей, заявил, что его имя уже значится в списке добровольцев».
Затем сделали шаг вперед 8 пилотов… Сам Мано Зиглер резко отрицательно отнесся к этому. Дело было в том, что он и его товарищи уже были пилотами «чудо-оружия» — реактивных истребителей Ме-163. Мессершмитт Ме.163 «Комета» (нем. Messerschmitt Ме.163 «Komet») должен был обеспечить Германии возвращение уже утраченного господства в воздухе.
Зиглер писал: «Это желание умереть было идиотизмом. Ладно. Мы не могли повлиять на ход войны с нашей кучкой «Комет»… Но и изменить положение вещей, идя на нелепое самоубийство, тоже было нельзя. Это было так неразумно. Такое мог совершить только безумец! За нашей спиной осталось пять с половиной лет войны. Конечно, никто не ожидал этого. Тысячи марок были потрачены на наше обучение, и сейчас нас просили отдать себя своим врагам, хотя мы могли еще повоевать».
Одно только освоение Ме-163 стоило немецким пилотам многих жизней. Оно и понятно — принципиально новые реактивные машины страдали классическими «детскими болезнями» техники. Учиться ими управлять приходилось, рискуя жизнью.
Зачастую полёт так заканчивался: «Самолёт снова сорвался и кирпичом полетел вниз. Стукнувшись о землю, он несколько раз перевернулся, оставив грубые вмятины на земле. Затем он застыл, лежа на спине, и через несколько секунд загорелся белым пламенем, вслед за которым над местом аварии вырос гриб из дыма».
Потом немецкие «реактивщики» приобрели боевой опыт, опять-таки стоивший им серьезных потерь. А затем, согласно приказу Геринга, девять оставшихся в живых пилотов, освоивших реактивные машины и научившихся на них воевать, покинули свою часть, дабы таранить машины противника на устаревших «Ме-109».
Похоже, что это была инициатива именно Геринга. Знаменитый гитлеровский диверсант Отто Скорцени вспоминал: «Создавая новое оружие, мы вторгались и в вотчину Люфтваффе: подобные исследования уже велись какое-то время в 200-й боевой эскадрилье. Они даже создали концепцию операций «смертников» — летчиков-добровольцев, которые готовы были погибнуть вместе со своими самолетами, наполненными бомбами или взрывчаткой, направляя их прямо в цель; мишенью служили, как правило, военные корабли. Фюрер, однако, эту идею отверг, видимо, из чисто философских соображений; он утверждал, что такие жертвы не отвечают ни характеру белой расы, ни арийскому менталитету. По его мнению, путь японских камикадзе был не для нас».
Вот только Геринг думал иначе. Правда, в 1945 г. это особого значения не имело, даже самые удачные решения немецкого командования не могли бы принципиально изменить катастрофическую для Германии ситуацию и в воздухе, и на земле…
Читайте нас в Telegram, ВКонтакте и Одноклассниках
