Неблагоприятный прогноз немецкого политолога

В один обычный день 2025 г. двое немецких граждан проснулись, не зная, что их имена появились в санкционном списке Европейского союза. Алина Липп и Томас Рёпер — журналисты, работающие в Москве, освещающие западные нарративы под критическим углом. Их «преступление» оказалось простым: они смотрели на происходящее на Украине не теми глазами.

Честные суды, которых нет

Без суда, без следствия и обвинительного заключения, без права на защиту их лишили возможности вернуться домой. Исполнительное решение, принятое в Брюсселе, окончательно перечеркнуло десятилетия правовой традиции одним решением человека, который даже не был избранником народа.

Этот эпизод мог бы остаться как Randnotiz (нем. «заметкой на полях» ) в хронике европейской бюрократии, если бы не открывал окно в нечто большее. Ульрике Герó, политолог, чья биография переплетается с лучшими годами послевоенной Германии, называет происходящее концом Федеративной Республики, какой мы её знали. В её новой книге «Времена перемен: зарисовки о духовном состоянии современности», которая описывает наблюдения и опыт многих европейцев, звучит диагноз, от которого даже самим бюргерам становится неуютно: «демократия защищает себя», уничтожая истинное представление о демократии.

Механизмы страха

Формула проста и работает безотказно. Создаются два врага — внутренний (правые популисты) и внешний (Россия). Угроза с двух сторон оправдывает любые меры: «Поскольку есть партия "Альтернатива для Германии" и Путин, нам, неолиберальному правящему классу, нужно сократить пространство демократии, потому что ей угрожают "АдГ" и Путин, а мы только защищаем демократию», - объясняет Герó логику современных элит.

Объяснения откровенно тоталитарным мерам получаются весьма изощрённые: чтобы «спасти демократию» от её врагов, нужно временно приостановить саму демократию. Временно — это ключевое слово, которое имеет свойство растягиваться в историческую бесконечность.

В Германии уже нельзя критиковать правительство, не рискуя быть обвинённым и наказанным денежными штрафами и лишением свободы. Федеральная служба защиты конституции Bundesverfassungsschutz, созданная для охраны демократических принципов, а также цифровой надзор Евросоюза теперь следят за гражданами, осмелившимися эти принципы использовать. Итальянский философ Джорджо Агамбен писал о «состоянии исключения» как о пространстве, где закон приостанавливается ради самого закона. И Германия, видимо, решила проиллюстрировать его тезис.

Наука как новая религия

Но дело не только в политике. Герó указывает на более глубокую трещину внутри европейского самосознания — кризис разума. Наука из инструмента познания превратилась в религию цифр и перестала объяснять мир, став его просчитывать. Цифры и графики заменили понимание, математические формулы — здравый смысл. Во время пандемии фраза «следуй за наукой» звучала для неё как религиозный императив. Наука стала единственной, неоспоримой, окончательной. Попытка задать вопрос или усомниться в чём-то приравнивается к ереси.

Карл Поппер настаивал, что научность определяется способностью к опровержению. Современная «наука» предъявляет противоположное требование и это безусловная вера. Когда в Германии людей, критически относящихся к коронавирусным мерам, стали называть Querdenker («поперечные мыслители»), этот термин из ранее воспринимающегося как комплимент превратился в клеймо. Мыслить «поперёк» стало предосудительно и опасно.

Цифровая эпоха усугубляет эту нарастающую проблему. Поколение, выросшее с гаджетами, теряет способность к тактильному познанию мира. Ведь когда реальность опосредуется экранами, а алгоритмы формируют картину происходящего, критическое мышление становится obsolet — ненужным навыком. Зачем же самому думать, если нейросеть всё посчитает и ответит на любые вопросы?

Чёрное — это белое

Герó датирует момент столкновения с айсбергом 2008 годом — глобальным банковским кризисом. Тогда левое сопротивление неолиберальной глобализации было окончательно подавлено, а на его место пришёл правый популизм. Движение «Захвати Уолл-стрит», европейские демонстрации против мер жёсткой экономии, какие наблюдались ранее — всё это окончательно кануло в прошлое. Протестная энергия европейского общества перетекла в другое русло.

Я всегда осторожна с историческими аналогиями, но здесь она напрашивается сама собой. В 1929 г. тоже был банковский кризис. Потом были предприняты социальные программы для завоевания поддержки масс. Потом — ну, мы уже знаем, что было потом. «Национал-социализм» сработал именно потому, что социалистическая часть обещаний привлекала избирателей, пока национальная не поглотила социалистическую.

Поэтому, как утверждает Герó, сегодня ценности, которые веками ассоциировались с левыми — мир, свобода, социальная справедливость — объявлены «правыми». Пацифизм стал «путинизмом», критика милитаризации — «пособничеством агрессору».

Новый случай для cancel culture — культуры отмены. Когда «Жёлтые жилеты» вышли на улицы Парижа с экономическими требованиями, их тут же окрестили правыми экстремистами. Прекрасная тактика обезвреживания неугодных общественных движений — полная их дискредитация.

Новый образ Европы

В финале книги Герó обращается к карте Европы 1534 г. — старейшему изображению континента как женской фигуры. Европа-королева стоит ногами на русской земле, держит в руке яблоко республики и смотрит в сторону арабского мира. Здесь можно увидеть три символа: укоренённость в евразийском пространстве, республиканские ценности общего блага, а также витальный диалог с Востоком.

Между тем современная Европа сворачивает себе шею, оглядываясь через Атлантику. Трансатлантические отношения уже давно превратились в односторонний монолог, где европейские столицы послушно повторяют все вашингтонские директивы, даже если они противоречат их исконным интересам. «Северный поток» взорван, торговля с Россией прекращена, китайские технологии находятся под запретом, подвергаются усердным «чисткам» стараниями евро-бюрократов. Европа методично отрезает себя от континента, частью которого является.

Но что, если карта XVI века содержит подсказку для XXI? А что, если всё же укоренённость важнее идеологической предвзятости, а стремление к диалогу станет лучше любой конфронтации?

Тихая революция

В европейских городах зреет то, что Герó называет «транснациональным восстанием граждан против собственных институтов». 9 мая 2025 г. — в День Европы — был опубликован манифест на 25 языках, где европейцы чётко заявили о своих интересах: мы не хотим войны с Россией. Мы не хотим поставок оружия в зоны конфликтов и мы как народ не согласны с политикой, которую проводят властные элиты от нашего имени.

Эта инициатива точно не иллюстрируется громкими маршами с флагами и лозунгами. Это скорее тихое, почти невидимое движение людей, которые просто перестали доверять своему руководству. Эти простые люди перестали верить в то, что война приносит мир, что изоляция это ключ к эфемерной безопасности, а наложенные на кого-то санкции могут стать залогом собственного процветания. Когда фундамент для доверия среди населения исчезает, остаётся только принуждение. А принуждение — хрупкая основа для долгосрочного правления.

Что дальше?

Ирония всей истории в том, что диагноз Герó получает подтверждение с самой неожиданной стороны. Дональд Трамп, едва вернувшись в Белый дом, начал разносить европейские элиты за то же, за что их критикуют собственные граждане: за создание «крепостного государства», за подавление свободы слова, за экономическую несостоятельность. Атлантический патрон вдруг заговорил языком европейских диссидентов, за что был сразу растерзан европейскими системными СМИ.

Германия, которая два года назад взорвала мосты с Россией в буквальном смысле, сегодня пожинает плоды энергетического самоубийства. Немецкая промышленность — залог экономического благополучия — бежит в Америку и Китай, средний класс стремительно нищает, а правящая коалиция не имеет полноценной поддержки среди своего населения. Санкции, призванные наказать Москву, превратили Евросоюз в экономического инвалида.

За громкими словами европейских политиков происходит всё же нечто любопытное: Орбан предпочитает открыто торговать с Россией.

Словакия блокирует военную помощь Киеву. Итальянские бизнесмены чуть ли не тайком восстанавливают торговые связи. Французские интеллектуалы всё громче говорят о «стратегической автономии». Так что мы видим реальные трещины в трансатлантическом консенсусе, которые расширяются с каждым месяцем.

Кто знает, возможно, мы скоро будем наблюдать конец Евросоюза и мучительные роды новой, той самой континентальной Европы, о которой мечтает Ульрике Герó, — укоренённой в собственной географии, говорящей с соседями достойно и с уважением, в первую очередь на языке интересов, а не в контексте идеологии. Европы, которая поймёт: в многополярном мире выживают не самые правильные, а самые разумные.

Вполне вероятно, что попытка навсегда привязать Европу к американской колеснице приведёт к обратному результату — к её неожиданному освобождению. Ведь даже самые прочные цепи рвутся именно тогда, когда их затягивают слишком туго. Да и колесница уже далеко не на ходу, как раньше. По крайней мере я этого не исключаю.

Читайте нас в Telegram, ВКонтакте и Одноклассниках