День народного единства — праздник очень правильный. Отмечают его вот уж 20-й год. Поначалу было много мнений, что это «попытка отвлечь внимание от 7 ноября», но, объективно говоря, смысл здесь заложен совсем другой.
В последнее время гораздо больше критики по отношению к годовщине изгнания из Кремля оккупационного корпуса поляков, литовцев и нанятых ими со всей Европы наёмников звучит «справа». Национально мыслящие люди нет-нет, а вспомнят о проблемах с мигрантами и многочисленными неприятностями, которые приносит не отрегулированный «межнац».
Истина же при этом, как всегда, остаётся в стороне. Ведь 4 ноября — это в первую очередь большой православный праздник, день, в который верующие почитают Казанскую икону Божией Матери. Когда Козьма Минин, Дмитрий Пожарский и воины созванного, благодаря их усилиям, второго ополчения брали Москву, образ Богородицы был у них с собой. На картинах, посвящённых преодолению той Смуты, мы можем увидеть и другие православные иконы и хоругви, в том числе — Спас нерукотворный, который сегодня стал одним из важных атрибутов на форме бойцов СВО.
Так история возвращается к нам сквозь временные витки, напоминая: всё уже было. Надо просто присмотреться, задуматься, и вспомнить.
Лично мне в современном празднике однозначно нравится то, что школьников и студентов погружают в контекст событий Смуты. На вопрос, что мы будем отмечать в День народного единства, я слышал уверенные и правильные ответы и на лекционных площадках, и дома от своих сыновей. Получается, что ликбез в этом направлении осуществляется, и это точно неплохо.
Смущает же общая форма, которая оставляет за скобками православную составляющую, картинки в сетях, из которых следует что «это просто вот дата такая и давайте без этой вашей церкви обойдёмся». Не получается обойтись, потому что выход Руси из Смуты очень тесно связан именно с вопросами веры, с храбростью и самопожертвованием представителей духовенства. Да и просто — в отличие от дня сегодняшнего тогда весь русский народ был именно православным, а вот к йоге, энергетическим практикам и эффективным коучам относился гораздо прохладнее.
Корни 4-го ноября уходят во времена Иоанна IV Грозного, при котором произошло и обретение Казанской иконы, и присоединение к русскому государству новых земель, в том числе — Казанского ханства.
Наверняка многие помнят, что англосаксы называют Ивана Грозного иначе. В их языке это звучит как «Айван зэ терибл», то есть «Иван ужасный». В это же время во Франции в ходе Варфоломеевской ночи резали гугенотов (за один подход больше, чем за всё время опричнины), Англия воевала со всеми соседями одновременно, а внутри страны там вешали тех, кто вынужден был бродяжничать из-за «огораживания земель». Османы и поляки наперегонки придумывали, что ещё можно отобрать у Руси, куда напасть и кого ограбить. Но «ужасным» оказался именно наш царь, при котором территория государства не только сохранилась, но и увеличилась, как минимум, вдвое.
Интересно, что негативное восприятие Ивана Грозного навязано русским людям настолько глубоко, что на обывательском уровне до сих пор не вызывает никакого сомнения: все страны вокруг нормальные, а Россия — нет. Потому что был у нас такой вот царь, который «сына убил».
А ведь на самом деле Смута — это последствия именно иностранной агрессии. Нашим соседям не нравилось, что Россия выстояла в Ливонской войне и не сломалась под нажимом Порты. Именно это «неудобство» стало причиной, по которой были отравлены и наследники Иоанна Васильевича, и он сам. Позже такой же метод «демографического воздействия», попытки расстроить свадьбы и не дать появиться на свет наследникам, применялся уже по отношению к Михаилу Романову, первому правителю, взошедшему на престол после преодоления Смуты.
Вот что пишет об этом парадоксе митрополит Иоанн (Снычёв) в своей работе «Русская симфония»: «Расхожие утверждения о Смуте как последствии "тиранического правления Ивана Грозного" — эффектны и броски, но исторически несостоятельны. Династический кризис, чреда неурожайных лет, несовершенство административно-государственного механизма управления страной — всё это, конечно, могло иметь место и в совокупности дать повод к волнениям и непорядкам. Но именно повод, а не причину. Её, как показывает наш исторический опыт, необходимо искать в сфере духовной, ибо именно там — все начала и концы бытия человеческого. Находит своё объяснение при таком подходе и Смута. Её религиозной основой, её духовной первопричиной стал грех гордыни, который, явившись сатанинским искушением самовластья, соблазнил соборную душу Руси. В суете и беспорядках, сопровождавших невиданное ранее, диковинное для Руси дело — смену династии, народ не смел удержать смиренное сознание промыслительности русской жизни. Вопреки богоустановленному порядку он восхитил себе Божие право — счёл себя источником власти, присвоил право решать, какой быть России далее».
Многим современникам подобная точка зрения может показаться слишком резкой, неудобной, излишне архаичной. Но если хорошо разобраться, именно внутренняя слабость государственной системы и желание элитных групп улучшить свои социальные возможности, получить власть всегда становились причиной смут и революций. Не являются исключением в этом контексте ни события 1917 г., ни распад СССР в 1991-м.
И вот тогда, когда мы начинаем казаться беззащитными внешним противникам, и возникают желающие отправить в Россию корпуса интервентов. Как в XVII веке. Столетия проходят, а эта закономерность не меняется.
«Участие иноземцев в Смуте придало ей особую остроту. В сентябре 1609 года двенадцатитысячное польское войско при поддержке десятитысячного казацкого корпуса вторглось в Россию. Интервенты осадили Смоленск, героическая оборона которого сковала их силы на целых два года… 21 сентября 1610 года, опасаясь народного возмездия за сговор с иноземцами и не умея его предотвратить, бояре решились на открытую измену. Тайно, ночью, "семибоярщина" впустила в город оккупационный корпус интервентов, состоявший из 3,5-тысячного отряда польско-литовских солдат и 800 немецких ландскнехтов. В условиях полного хаоса, административного и военного развала этого оказалось достаточным для того, чтобы с октября реальная власть в русской столице сосредоточилась в руках польского коменданта Гонсевского. Летом 1611 года шведские войска начали наступление на Новгород, на который его западные соседи зарились уже не одно столетие. И здесь, так же, как и в Москве, роковую роль сыграла измена боярской верхушки, утерявшей сознание своего национального и религиозного долга, страшившейся лишь за политические и сословные привилегии. 16 июля бояре впустили интервентов в Новгород. Показательно, как схоже развивались события в русской столице и в северных областях государства. Начав политическую торговлю с иноземцами, остановиться на полпути было уже никак нельзя, поэтому договор, заключенный между шведами и новгородскими боярами о признании русским царем одного из сыновей шведского короля Карла IX, стал закономерным результатом предательства русских национальных интересов», - так описывал события далёкого, казалось бы, XVII века митрополит Иоанн.
Правда, с момента прихода к стенам Москвы второго ополчения уверенность непрошеных иностранных гостей стала уменьшаться, а настроение склонных к предательству «элит» портилось. Кончилось тем, что за право съесть кошку или крысу (нормальная пища в осаждённом Кремле подошла к концу) поляки платили золотом, а менее состоятельные обедали трупами своих же товарищей, или как сейчас сказали бы на Украине, «побратимов».
Каждый такой исторический виток, конечно же, сопровождается огромным количеством горя, разрушенных городов, сожжённых домов, разбитых семей и судеб. Всякий раз Россия, сталкиваясь с испытанием Смутой, вынуждена вспоминать о Боге, о покаянии, о необходимости вместе, плечом к плечу решать в первую очередь вопросы спасения Родины, а уж потом — все остальные.
В этом контексте не являются исключением ни Великая Отечественная война, ни современные события СВО. Хотя накал событий (пока, по крайней мере) ещё далёк от тех примеров, когда страна стояла на краю, у черты распада. Пока для большинства из нас всё происходящее — это бой на дальних рубежах, подробности которого можно посмотреть по телевизору или в соцсетях
Но славные страницы истории возникают не из спокойных и радостных дней, а как раз из таких вот пограничных состояний, оторые как бы говорят нам через годы и века: «Помните! Не забывайте! Так уже было!».
Будет ли снова? Во многом это зависит от каждого из нас.
Читайте нас в Telegram, ВКонтакте и Одноклассниках
