Выводы Николая Соколова и версия последнего следствия по Екатеринбургским останкам.

Следственный комитет РФ, завершив работу по исследованию Екатеринбургских останков, подвел ее итоги в книге-трехтомнике под названием «Преступление века». Уже появились публикации о том, насколько данная книга соответствует статусу научного издания. Без всякого преувеличения можно сказать, что все изложенное в книге представляет собой не более, чем объемный сборник научно-популярных статей. Мы видим, по сути, журнальный, не подкрепляемый серьезной научной проработкой, подход к раскрытию темы. Текст здесь обильно разбавляется кусочками воспоминаний, фотографиями, картами, выдержками экспертиз и другими фрагментарными данными, являющимися однако лишь иллюстративным материалом, а не материалом для научного анализа. В исторической части доказательная основа, созданная на обзоре всех известных источников и их критическом сопоставлении, отсутствует. Сами источники читательской аудитории, к сожалению, не предоставлены. Нет возможностиознакомиться в полной мере ни с делом Н. Соколова, ни с материалами других следствий, проводившихся до него, ни даже с полным текстом воспоминаний самих участников «Преступления века». Казалось бы, электронный формат издания мог бы быть удачно использован в этом отношении (при снабжении текста соответствующими ссылками).

У читателя может возникнуть естественный вопрос по поводу того, насколько весь комплекс приведенных подтверждений согласуется с данными из других или даже тех же самых источников. Действительно ли все сходится одно с другим и подтверждает рабочую версию?

В качестве примера уже обнаруженных противоречий, можно привести следующий факт: участники преступной группы в воспоминаниях называют разное количество тел, которое было ими сожжено, и даже противоречат друг другу, называя, кого именно они сожгли. Крайне нелепо было бы списывать это на плохую память и протекшее время. Ведь событие было, без преувеличения, эпохальное, и важнейшие его моменты (если только можно назвать моментом многочасовое сожжение трупов) не могли стереться в памяти здорового человека. Почему-то в книге «Преступление века» эти и многие другие противоречия в воспоминаниях убийц не выявляются.

Таким образом, книга «Преступление века», представляющая собой не более чем научно-популярную работу, не может претендовать на роль весомого экспертного заключения, особенно если учесть, что в ней отсутствуют подробные научные данные по проведенным исследованиям: генетическому, стоматологическому, антропологическому и др. Имеются только выдержки из них. Однако, безусловно, книга способна оказать влияние на мнение тех, кто готов доверять одним результатам экспертиз, учитывая, что рассмотрение вопроса в исторической части имеет внушительный объем и, на первый взгляд, качественно проработано. Поэтому, чтобы окончательно понять, можно ли доверять книге, имеет смысл проанализировать и взвесить, прежде всего, исходные, базовые аргументы предлагаемого там исследования. Это может способствовать и решению другой важной задачи: детальному прояснению обстоятельств убийства Царской семьи.

В сущности, целью авторов книги «Преступления века» (пожелавших остаться почему-то неизвестными) является опровержение итогов расследования, проведенного белогвардейским криминалистом Николаем Соколовым. Следует разобраться, была ли эта попытка успешной. Ведь в случае ее неудачи, все прочие сведения по обстоятельствам эпохальной трагедии, изложенные в книге, становятся в данном контексте несущественными, а значение результатов экспертиз — сомнительным. Именно поэтому, в свое время, благословляя труды нового следствия, наше священноначалие решительно заявило о необходимости убедительных исторических доказательств, которые бы подкрепили данные генетического и других специальных исследований.

Для рассмотрения вопроса обратимся к главе девятой книги под названием «Происхождение версий о полном уничтожении останков Царской семьи и ее верных подданных на Ганиной яме и «ритуальном» характере их убийства». Эта глава, являющаяся без сомнения ключевой, находится в середине второго тома (хотя правильнее, заметим, было бы поместить ее в начале книги).

Вниманию читателя предоставляется двенадцать аргументов, в пользу того факта (как считают авторы), что версия следователя Соколова оказалась ошибочной. Перечислим их в кратком изложении.

1. В деле Соколова есть устные свидетельства жителей Екатеринбурга о том, что тела убитых где-то похоронены (называются разные места).
2. В кострище были обнаружены не до конца сгоревшие части нижнего белья и верхней одежды, что является непонятным в том случае, если костер горел очень долго.
3. Ни в шахте, ни вокруг нее не было найдено зубов, которые являются наиболее стойкими к воздействию огня.
4. Найденные Соколовым обгорелые кусочки костей и кусочки сальной массы не подвергались научной экспертизе.
5. В кострище было найдено всего четыре пули.
6. В кострищах и шахте найдено достаточно мало углей (для долговременного костра).
7. Самое большое кострище, как считает следствие, было не более 1,5 м в окружности.
8. Найдена в целости каучуковая челюсть доктора Боткина (в шахте), которая должна была бы расплавиться в огне.
9. Палец и два кусочка кожи, найденные в шахте, не подвергались действию огня.
10. Не найдено осколков от сосудов с серной кислотой (закупленной в больших количествах для уничтожения тел).
11. Имеются воспоминания свидетелей о том, что «машина большевиков» застряла недалеко от железнодорожного переезда (в месте, впоследствии получившем название «Поросенков лог») и ими там был сооружен в топком месте мостик из шпал.
12. Двое участников злодеяния указывает на участок местности рядом с переездом, как место погребения тел казненных.

Теперь по-порядку рассмотрим каждое из этих утверждений, на предмет содержащейся в нем доказательной силы. К слову, здесь важна именно сила доказательств, а не их количество. Наличие всего лишь одного выявленного факта, который критикуемая версия не может объяснить, который решительно в нее не вписывается, уничтожает всю версию. И, напротив, любое количество слабых контраргументов (тех фактов, которым можно найти логичное объяснение, коррелирующее критикуемой версии) повредить ей не сможет, что вполне очевидно.

Пункт первый.

Все устные показания в пользу захоронения тел получены от лиц, непосредственно к делу не причастных. Это не показания очевидцев события. Это просто фиксация слухов, ходивших в Екатеринбурге в 1919 году. Если же сами члены группы кому-то что-то и рассказывали, то очевидно, что только в целях дезинформации. В этом смысле характерны сведения, которые передавал П. Ермаков. Непосредственно, после события он говорил неоднократно, что трупы бросили в шахты за Верх-Исетским заводом. Однако в своих позднейших воспоминаниях он описывает события в полном соответствии с выводами Н. Соколова, говорит о полном уничтожении тел у некой шахты. Следует добавить, что вполне понятно, какой секретностью было окружено это дело. Открывать место захоронения тел (если оно имелось) было совершенно не в интересах убийц и тех, кто за ними стоял. В этом смысле, кстати, и все позднейшие откровения преступников (30-е-50-е гг.), повествующие о захоронении под мостиком из шпал, выглядят очень странно. С другой стороны, показание крестьянина из дела Соколова (не приводится в книге), о том, что кто-то из солдат оцепления хвалился перед ним: «Сожгли мы вашего Николашку», очень непохоже на пустой слух. Вывод: аргумент не имеет доказательной силы.

Пункт второй.

Возражение первое. Одежду перед сожжением необходимо было тщательно исследовать на предмет изъятия зашитых в ней драгоценностей. Возможно, что этим занялись не сразу и бросили распоротые вещи в догорающий костер (уже тогда, когда с основной задачей было покончено).

Возражение второе. Ворох распоротой одежды могли бросить не в центр большого костра (где находились тела), а ближе к краю, где температура намного ниже, в результате что-то из из этого вороха-кома не сгорело до конца.

Возражение третье. Как известно, на месте преступления было обнаружено четыре кострища. Возможно, одежду сожгли не в том же костре, что и тела убитых. Да и, в целом, у группы, по их признанию, стояла задача не дать возможность для создания мощей, то есть полностью уничтожить тела. Уничтожение одежды для них не было особенно значимо, ведь в таком случае она была бы сожжена более тщательно (этот факт согласуется и с той, и с другой версией). Вывод: доказательной силы аргумент не имеет.

Пункт третий.

Возражение первое. Не было найдено не только ни одного зуба, но и ни одной сколько-нибудь крупной кости, например черепных костей. Но так и должно быть по логике этого злодеяния. Не случайно убийцы привезли с собой несколько десятков литров серной кислоты. Судя по всему, все кости, кроме очень мелких, которые не провалились в угли и не смешались с ними, были вынуты и помещены в некую емкость (к примеру, бочку) и залиты этим реагентом. Там они быстро превратились в бесформенную массу, достаточно небольшого объема, которую можно было закопать под любым деревом по дороге, бросить в болото...

Возражение второе. Помимо уничтожения крупных недогоревших костей кислотой, есть вероятность и того, о чем пишет в своей книге генерал Дитерихс, а именно, что головы были отделены и увезены преступниками. Есть около полутора десятка мемуарных свидетельств о том, что люди определенно эти головы видели или слышали о них. Вывод: аргумент не имеет никакой доказательной силы.

Пункт четвертый.

Да, к великому сожалению, эти останки были утрачены, не успев пройти экспертизу. Но это никак не свидетельствует против версии следователя Соколова. Более того, само их наличие косвенно работает на эту версию. Кроме того, в деле есть упоминание, что на костях, помимо обугливания, имеются следы воздействия какого-то химического реагента, что заставляет предположить, что найдены не просто обычные кости домашнего животного, употребленного в пищу. Также в этом смысле косвенно работает и факт таинственного исчезновения этих останков в недрах западных архивов. Вывод: аргумент нулевой.

Пункт пятый.

Возражение первое. Как известно, стена в подвале Ипатьевского дома, где происходил расстрел, была изрешечена пулями. Стрельба велась с очень близкого расстояния, и пули, в большинстве случаев, проходили свои жертвы насквозь, ударяясь затем о заднюю стену.

Возражение второе. Застрявших в телах пуль было больше чем четыре, на это указывают найденные отдельно кусочки свинца. Но в случае, если кости первоначально поливали кислотой прямо в костре, то большинство оболочек от пуль было уничтожено в результате химической реакции серной кислоты и медного сплава. Вывод: аргумент не имеет доказательной силы.

Пункт шестой.

Очень вероятно, что угли, которых было очень много (так как костры горели не менее 24 ч.) и которые представляли собой серьезную улику, делая место очень приметным, были специально вывезены с места преступления (возможно, — в той же бочке, где была кислота и остатки костей). Также есть свидетельства, что костры были раскиданы: видимо раскидали уже последние незначительные остатки. Вывод: аргумент не имеет доказательной силы.

Пункт седьмой.

Следователь Соколов совершенно определенно указывает на то, что кострище имело в диаметре три метра. Навряд ли профессиональный криминалист мог перепутать остатки кострища и участок снятого дерна, как думают авторы книги. Кроме того, кострище было искусно замаскировано землей и дерном, что заставляет предполагать его особенное значение в акции преступников. Нет оснований не доверять Соколову в этом вопросе. Скорее он был проницательнее здесь, чем случайные наблюдатели-крестьяне. Добавим еще, что все костры были раскиданы лопатами, что возможно привело к некоторому уменьшению очертаний кострищ. Вывод: аргумент не имеет доказательной силы.

Пункт восьмой.

Вставная челюсть, судя по всему, выпала при разрубании тела и оказалась на расстоянии от костра в траве. Затем, видимо, убийцы ее просто не заметили или не придали ей особого значения, когда сгребали весь «мусор» с площадки и бросали в шахту. Вывод: аргумент не имеет доказательной силы.

Пункт девятый.

Палец был отделен от тела убитого человека, как установило следствие, ножом. Судя по всему, с целью снятия кольца или перстня. Видимо это происходило еще в первую ночь, сразу после убийства, когда костров еще не разводили. Этот палец, как и кусочки кожи, образовавшиеся при разрубании тел на части, мог упасть и затеряться в траве. Потом, в завершение своего дела, убийцы площадку вокруг костра подчистили, сгребли все в темноте лопатой, бросили в шахту. Вывод: аргумент не имеет доказательной силы.

Пункт десятый.

По логике этого преступления осколков и не должно быть в этом месте. В случае, если бы сосуды от кислоты или их осколки были обнаружены, это бы прямо указало на место уничтожения тел, что было не в интересах преступной группы и тех, кто стоял за ними. Разбитые сосуды выбросили по дороге, в топкое место Поросенкова лога (тогда, кстати, такого названия не существовало: отдельный вопрос, кто и когда его придумал во второй половине 20 века). Вывод: аргумент нулевой.

Пункт одиннадцатый.

Никто не отрицает, что преступники на обратном пути проезжали «Поросенков лог» и там увязли в заболоченном месте. Этому есть доказательства в деле Соколова. Но сам по себе этот факт ничего не говорит в пользу версии Юровского, которую взяло на вооружение нынешнее следствие. Аргумент нулевой, даже абсурдный.

Пункт двенадцатый.

Показания преступников, не подтвержденные вещественно (из разбора предыдущих пунктов видно, что это именно так) не имеют особого веса. Кроме того, они противоречат показаниям других членов группы. Аргумент не имеет доказательной силы, фактически нулевой.

Уже упоминалось о том, что весьма странным выглядит факт «раскрытия» места захоронения кем-то из участников этого действа. В крайнем случае, можно было, спустя многие годы, рассказать о сожжении тел, что и сделал один из членов группы (П. Ермаков). Но в случае, если тела не были уничтожены, раскрывать место захоронения — дикая, непростительная оплошность для организаторов преступления, тем более в те времена, когда за каждым углом мерещились контрреволюция. Тем не менее, высокий чиновник ленинского правительства Покровский указывает это место в своих записях (во многих местах лживых, что уже доказано), затем Юровский, приняв к сведению записи Покровского, рассказывает о захоронении под мостиком «старым» большевикам. Что это, как не формирование «удобоваримой легенды», в которой со временем все больше нуждалась советская власть? Отсюда и высказывания Сталина о том, что «хорошо бы создать могилу царя», отсюда и интерес НКВД к делу убийства Царской семьи в 1946 г., подтвержденный документально.

Итак, мы видим, что все аргументы против выводов следствия Н. Соколова, содержащихся в книге «Преступление века», представляют собой набор довольно слабых, опровержимых доводов, многие из которых иначе как притянутыми «для количества» не назовешь. Хотя, повторюсь, количество здесь роли не играет. Достаточно было бы обнаружить всего лишь один твердый факт-аргумент, который никак бы не увязывался с выводами Соколова, и вполне можно было бы говорить о том, что версия не годна. Но такого факта найдено не было.

В противоположность этому, в деле следователя Соколова, есть аргумент (говорю в данном случае о самом веском), который не может быть объяснен версией следствия, решительно не вписывается в нее, а стало быть служит ее четким опровержением. Речь идет о мелких разрубленных драгоценностях, которые были обнаружены на Ганиной яме. Вот как об этом пишет Н. Соколов: «Наиболее мелкие драгоценности затерялись, были втоптаны в глиняную площадку и, когда разрубались трупы, большая часть их была раздавлена и разрублена, как лежащая в верхних слоях площадки». Как можно объяснить это, если (как видится следствию) тела не рубили на части?

Возникает вопрос, зачем следствию отказываться от выводов криминалиста, построившего их на множестве убедительных фактов? Зачем следовать легенде, первоисточником которой служит опус, составленный известным фальсификатором истории Покровским (называл историческую науку «политикой, опрокинутой в прошлое»), легенде не имеющей под собой, как выясняется, реальных вещественных доказательств? Вопрос остается открытым.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках