Как изменилось общество за время проведения СВО
В 2014 году в Донбасс пришла война. Люди долго не хотели этого принимать. Очень сюрреалистично выглядело, когда из центра города с мобилизационного пункта уже уезжали добровольцы в Славянск, а парой кварталов выше продолжали весёлую суету кафе на бульваре Пушкина. Позже, когда в конце мая бои за аэропорт начались уже в самом Донецке, отношение к происходящему у жителей города изменилось. Но начальный этап любого вооруженного конфликта всегда такой – большая часть общества не желает выходить за рамки привычной модели жизни. Однако реальность всегда сурова, и она не спрашивает, чего мы хотели бы. Она молча делает своё. Теперь под давлением изменившихся обстоятельств социум меняется уже во всей России. И эти перемены невозможно игнорировать.
«Чем заряжен – тем и выстрелишь» гласил шеврон моего попутчика. В автобус со станции «Новоясеневская», на котором довелось возвращаться в Донецк из столицы нашей страны, села целая группа ребят, которые из отпуска ехали на передовую. Лица улыбчивые, простые. Но совсем другие глаза. Не такие, как у человека, живущего по маршруту «дом – работа – дом». Руки – в оружейном масле, не отмылись за две недели отпуска. Как подтверждение того, что и масло, и автомат для них дело привычное, на другом рукаве ещё один шеврон: «Родину люблю, стрелять умею». Манера общения – спокойная, с юморком. Парни явно понимают, почём фунт лиха. Всё время рядом, держатся группой. Видно, что это бойцы из одного подразделения, которые привыкли друг другу доверять. У одного из них на рукаве шеврон тоже как бы с разъяснением: «Неважно, кто против тебя. Важно, кто с тобой».
Трансформации, которые произошли в России за год с небольшим, приятно впечатляют. И это не какие-то «социологические выкладки» или «анализ тенденций». Это настоящие русские люди, которых ты вот так просто встречаешь на улице или оказываешься с ними в одном автобусе до Донецка. Без лишнего пафоса – это лучшие ребята. Реальная соль земли. Это о них совершенно правильно написал музыкант РИЧ: «Пацаны за тебя делают всю грязную работу, без перерыва на коньяк, без перерыва на субботу».
Понятно, что это самая активная часть нашего общества, состоящего из большого количества разных социальных групп. И на примере того, что видел любой дончанин, не выезжавший из города с 2014 по 2023 год, можно сказать, что в целом война меняет пространство вокруг себя примерно следующим образом.
Первая закономерность. Внутренняя поляризация общества. Когда становится однозначно ясно, что силовое противостояние – это не картинка в телевизоре, а вполне реальный снаряд, который сейчас может прилететь в том числе и в твой дом, люди делают выбор. Кто-то, даже потеряв всё, решает, что никуда уезжать не будет. Вокруг рушатся старые социальные связи, пропадают «бизнесы» и «работы». Может возникать необходимость переехать в менее обстреливаемый район, например. Но так или иначе, выбор сделан.
В это же время вторая группа находит миллион объяснений, собирает чемоданы и уезжает с насиженных мест. Это, кстати, совершенно не обязательно происходит по идеологическим причинам. В большинстве случаев такая военная миграция продиктована желанием просто переместиться в другое, более комфортное место.
Хочу, чтобы читатель понял – во всём изложенном нет никакого осуждения, у каждого своя жизнь и свои обстоятельства, в рамках которых приходится принимать решения. Но весной-летом 2014 года в ДНР всё разделилось именно так. Это устойчивая тенденция, которая повторяется всегда и везде. Помню, как на пункте пропуска Изварино, когда он был единственным «горлышком», через которое можно было выехать в Россию из республик Донбасса, русский доброволец со смехом говорил мне: «Смотришь на машину, там сидит жлоб такой, на нём пахать можно. И шмотьем всё забито. Впереди и сзади табличка «Дети», но никаких детей в салоне нет. Из таких можно было бы каждый день полк формировать только с нашего пункта пропуска. Но кому они нужны, ведь зассали же».
В это же время жители Луганска, Донецка и через много лет Мариуполя, оставшиеся в своих домах, сближаются и начинают проявлять максимальную солидарность. Не побоюсь этого слова – возникают братские отношения. И происходит это не только в окопах. Это и костры во дворах многоэтажек, на которых сообща готовят еду на всех, когда нет света. Это соседи, которые раньше могли не разговаривать годами, а теперь помогают друг другу укрыться от обстрела. Жители Воронежа, Липецка или Тулы такого в эту войну ещё не видели. И, даст Бог, не придется им столкнуться с этим лично. Но закономерность такая есть, и она работает.
В итоге социум становится действительно единым монолитом. Перед лицом общей беды все – и ополченец, и водитель трамвая, и работник хлебопекарни – понимают, что работают на Победу. Одну на всех, как в старой песне. Кстати, это понимание уже возникло в городах всей России. Кто-то ждет родных с фронта, кто-то помогает, чем может. Сергей Михеев, например, говорит, что очень много пожертвований в его фонд, созданный весной прошлого года, приходит именно от простых и не очень богатых людей – от пенсионеров и нормальных работяг, которые хотят помочь парням на фронте и могут даже, что называется, «оторвать от себя».
Понятно, что есть и другое отношение к происходящему, но в последнее время часто можно услышать фразу «русское общество выздоравливает». И то, что я увидел за время короткой поездки в столицу своими глазами, подтверждает это мнение. Это сосредоточенные мужчины, пришедшие в подмосковный магазин, чтобы купить снаряжение явно не для рыбалки. Это отец, который вместе с сыном зашёл перекусить в забегаловку, прежде, чем проводить его на фронт, туда, где СВО. Это медсестры, которые в глубине России помогают беженцам и молятся за своих мужей и сыновей на линии боевого соприкосновения. Это та Россия, которая так долго спала под сериалы и развлекательные передачи по телеку, а теперь проснулась.
Вторая закономерность. Внешняя поляризация общества. Тут всё проще и сложнее одновременно. В условиях СССР многие семьи расселились по разным республикам. Брат – в Ростове, сестра – в Киеве, например. Информационное поле – критически разное. Если говорить о том, что за годы перед войной и особенно за девять лет войны провернули с гражданами Украины, то придётся применить грубое слово «информационное изнасилование». По сути, внутри страны-химеры было создано безальтернативное медиапространство, в котором сознание обывателя подвергли непрерывной бомбардировке новостями о том, что «москали забрали у вас всё», а «ватники – ваши враги навеки». Под влиянием этого натиска далеко не все смогли сохранить адекватность, особенно это касается жителей больших городов.
Всё это критически изменило ткань общества. Вплоть до того, что люди могут отказываться от родства на почве политических взглядов. Интересен тот факт, что жители подконтрольной киевскому режиму территории искренне считают, что выбрали свое мировоззрение сами. Они никогда не признают, что просто стали жертвами непрерывной манипуляции. Но это пройдёт, точно так же, как проходило уже много раз. Не зря о подобных вещах писал ещё Гоголь в «Тарасе Бульбе». Но, так или иначе, нужно понимать, что большой русский социум уже никогда не будет прежним, он уже меняется, и процесс этот будет продолжаться до тех пор, пока не будет достигнута Победа.
Конечно же, в любой войне всегда много грязи. Вокруг неё возникают соответствующего цвета люди и схемы, и это тоже закономерно, как пословица, что «кому война, кому мать родна». Но это не главное.
Мы всегда побеждали в войнах, которые нам навязывали внешние враги. Наш народ всегда мог защитить своё Отечество, подать руку помощи тем, кому она нужна, и после Победы восстановить всё то, что разрушено войной. Так было и так будет. Современную Россию не удалось разложить ни годами либеральной промывки мозгов, ни современными сетевыми технологиями. Это видно в русских городах, этот дух витает в воздухе. Не нужно, конечно, расслабляться по этому случаю. Впереди ещё много испытаний, и никто не знает точно, насколько тяжелыми они будут. Но дорогу осилит идущий, а идём мы, похоже, в правильную сторону.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
